Как ты это сделал??

СМЕШНАЯ ИСТОРИЯ



 Дело было на сторожевом катере,
базировавшемся где-то на Сахалине. Тут надо сделать маленькое отступление для тех, кто не знаком с морской спецификой, на причалах стоят такие грибы, которые называются кнехт, к ним такими толстыми веревками матросы корабли к причалу привязывают, а эти веревки они называют швартовые или просто концы. Ну, и на кораблях тоже есть кнехты, на палубе. Так вот, шутить все любят, а как? Якорь у них уже почти все пилили, скучно, ну и боцман придумал: одному молодому матросу он и говорит, что, мол, кнехт сильно выпирает, укороти-ка ты его на 2 см, вот тебе рашпиль, работай. И ушел.
А кнехт - это балда такая металлическая, полметра в диаметре.

Матрос минут 20 поелозил рашпилем по кнехту, видит, дело швах - пилить можно до завтра, и еще много дней впереди. А матрос этот на гражданке работал сварщиком в Сельхозмеханизации. Быстро в машину к земе, дай, мол, автоген на 10 мин. Автогеном спилил верхнюю часть, вырезал лишние сантиметры, и приварил шляпку взад, быстренько красочкой закрасил, сидит курит.
Приходит боцман, делает зверское лицо, и как бы говорит, как бы кричит, чего, мол сидишь? А матрос ему говорит, что, мол, все готово.
Боцман ему, врешь!!! А тот ему, а вы померяйте!!! Тот померял, побледнел, минут 10 молчал, а потом и говорит только одно слово севшим голосом: Как??????
Еще помолчал и добавил: тебе за это ничего не будет, только скажи, как????

Взято отсюда

7 скрытых функций компьютерной мыши

Клавиатура и мышь являются уже настолько привычными вещами в нашей жизни, что кажется, тут уж точно нас не могут подстерегать никакие сюрпризы. Тем не менее, бывает, что и совершенно привычные продукты имеют не совсем очевидные свойства и функции. Сегодня мы хотим вас познакомить, а некоторым просто напомнить, о нескольких скрытых способах использования компьютерной мыши.

1. Выделение части текста

Мы все знаем, что для выделения текста необходимо зажать левую кнопку мыши и провести курсором по нужному участку текста. Однако, если нам надо выделить текст на длинной странице, то есть с прокруткой, это не всегда удобно. Поэтому используйте следующую комбинацию: щелкните мышкой в начале нужного места, затем перейдите в конец требуемого выделения и щелкните еще раз, но удерживая при этом зажатый Shift. Все пространство между двумя кликами выделится.

2. Переходы назад-вперед в браузере

В браузере для перехода на предыдущую или следующую страницу совсем не обязательно щелкать по соответствующим кнопкам на панели инструментов программы. Можно просто зажать Shift и покрутить колесико мыши вперед или назад.

3. Увеличение и уменьшение масштаба

Вы можете изменять масштаб отображения открытой страницы просто покрутив скролл с зажатой одновременно на клавиатуре кнопкой CTRL. Этот способ работает в большом количестве программ, в том числе во многих просмотрщиках изображений.

4. Двойной и тройной клик

Все знают, что для выделения слова нужно просто два раза быстро по нему щелкнуть мышкой. Но если вы выполните тройной щелчок, то сможете выделить сразу целый абзац текста. Попробуйте, это гораздо удобнее, чем тянуть курсором выделение до конца абзаца.

5. Перетаскивание правой кнопкой мыши

Для того, чтобы переместить файлы в Windows мы используем метод drag’n’drop, то есть берем элемент, перетаскиваем в нужное место и там бросаем. Но можно сделать то же самое правой кнопкой и тогда мы увидим контекстное меню, позволяющее не только переместить, но и скопировать файл, а также создать ярлык в нужном месте.

6. Выбор нескольких фрагментов в тексте

Если вы работаете с длинным текстом, в котором вам необходимо вырезать только интересующие вас фрагменты, то совсем не обязательно делать это поштучно. Можно зажать клавишу CTRL и выделять нужные слова, предложения, абзацы. Затем скопировать все это одним махом в нужное место.

7. Открытие ссылок в новой вкладке

Многие пользователи уже давно привыкли, что для открытия ссылки в новой вкладке можно нажать среднюю кнопку мыши. Однако, если колесико сломалось и не кликает, то полезно вспомнить, что обычный щелчок с зажатой кнопкой CTRL приводит к такому же результату.

Источник

Образцы английского юмора

Англичанина можно узнать по трем признакам: чопорности, высокомерию и по чувству юмора, которое никогда не будет понятно иностранцам. Многие считают, что этот юмор для тонкого ума, а кто-то просто не видит в нем ничего смешного.

Тактичный англичанин, чтобы сообщить секретарше, что она уволена, формулирует это так:
— Мисс Джонс, вы так великолепно справляетесь со своими обязанностями, что я даже не знаю, что бы мы делали без вас. Но с понедельника мы все-таки попробуем.

Книжный магазин, Лондон. Заходит покупатель.
— Здравствуйте, сэр. Скажите, у вас есть книги по бесполезным диалогам?
— Да, сэр.
— Хорошо.

— Сэр, разрешите выразить вам свое сочувствие. Я слышал, что ваша жена сбежала с вашим лакеем.
— Пустяки. Я все равно собирался его уволить.

Тонет корабль. Англичанин с трубкой во рту обращается к капитану:
— Cэр, какая из шлюпок для курящих?

Два англичанина играют в гольф. Один долго прицеливается и никак не может ударить.
— Я сегодня не уверен в себе, — как бы оправдываясь, говорит он. — Боюсь, что не попаду — там вдали стоит моя жена.
— Да, — соглашается второй, — с такого расстояния трудно попасть.

Одна дама рассказывает джентльмену о своем первом муже:
— Я встретилась с ним в 20, а ушла от него в 23.
— Да, я думаю, что трех часов вполне достаточно.

— Я понимаю, почему грабитель взял из сейфа деньги и драгоценности. Но зачем он забрал жену лорда?
— Думаю, чтобы лорд его не искал.

В лондонском клубе для избранных беседуют два лорда.
— Вчера на приеме у княгини Полимбук, — рассказывает один из них, — дед княгини по ошибке поцеловал мне руку.
— И что было дальше?
— Трагедия. Врожденный такт заставил меня до конца вечера изображать женщину.

Английская леди зовет лакея:
— Вы поедете сейчас к моей свекpови миссис Чаттеpли в больницу, она очень тяжело больна, и осведомитесь о ее самочувствии.
Лакей уехал и вернулся через тpи часа.
— Hу как? Вы были у миссис Чаттеpли? Спpосили, как она себя чувствует?
— Да, мадам.
— Хоpошо, можете идти.

Англичанин возвращается домой и застает жену с любовником. Голый любовник в панике выскакивает из постели, мчится в ванную, хватает там полотенце и накидывает его вокруг бедер. Разъяренный муж, видя это, кидается за ним с диким криком «Нет!».
Жена думает: ну все, сейчас убьет. Подходит к ванной и видит — там муж в истерике, страдальческим голосом:
— Нет! Не это! Это — для лица!

Полночь. Дом англичанина. Звонит телефон. Сонный хозяин поднимает трубку:
— Алло!
— Это номер 11-11?
— Нет, это номер 1-1-1-1!
— Вы уверены, что это не 11-11?
— Абсолютно! Это 1-1-1-1!
— В таком случае простите, что разбудил вас!
— Нестрашно, мне все равно пришлось бы встать, ведь зазвонил телефон.

— Бэрримор, что это хлюпает у меня в ботинках?
— Овсянка, сэр.
— Но что овсянка делает у меня в ботинках?!
— Хлюпает, сэр.

— Все говорят, что Чарльз — ужасный ипохондрик. А что это, собственно говоря, значит?
— Ипохондрик — это такой человек, который чувствует себя хорошо лишь тогда, когда чувствует себя плохо.

В британском отеле портье подходит к американскому туристу, нетерпеливо жмущему на кнопку лифта.
— Сэр, лифт скоро будет здесь.
— Лифт? О, вы имеете в виду элеватор.
— Нет, сэр, здесь мы называем это лифт.
— Но, поскольку он был изобретен в Америке, он называется элеватор.
— Да, сэр, но поскольку язык был изобретен здесь, то это называется лифт.

 AdMe.ru 

Какая она Весна?

   Последняя декада марта, и внук приехал на каникулы. Решили прогуляться вдоль нашего пруда.

Недавние солнечные деньки так прогрели почву, что среди сосен и ёлок откуда ни возьмись  появились несколько игривых лимонно-желтых бабочек, но лед на пруду стоял такой твердыней, что любители порыбачить топали по нему со всей силы, чтобы прогнать имеющуюся в пруду сонную рыбу к своей лунке, - и даже не проваливались, несмотря на то, что у берега уже зияли приличные полыньи.
   Но в день нашей прогулки все было по другому: накануне зима сделала вид, что перед уходом "забыла сумочку", вернулась, посыпала хорошенько все снежком, который, разумеется, вскоре растаял, и на поверхности пруда образовал мелкую, но весьма обширную лужищу с ледяным донцем.

Погода в день нашей прогулки была пасмурная с небольшими просветами очень дозированного солнышка и довольно сильным ветром. Примерно так же все выглядело во время солнечного затмения в прошлую пятницу. С той только разницей, что солнце не было прикрыто никакими облаками, и встречные прохожие радостно пытались щурить невооруженные глаза, чтобы разглядеть его тончайший сияющий серпик на фоне как бы вуалью прикрытого диска.
Да, театральных сцен тотального потемнения в наших широтах не наблюдалось, но даже внук вспомнил, что на уроке информатики он видел солнечное затмение.

   К концу марта похолодало, как и ожидалось после несанкционированного вылета первых насекомых, и к пруду приехал только один автомобиль с престарелой парой, вышедшей прогуляться пешком по дороге вдоль живописной береговой линии.
Но еще пару недель назад все видимые на фото просторы были заставлены разнообразными авто с приехавшими на воскресные пикники псевдо-туристами. Туристы жгли костерки, жарили шашлычки, раскладывали "скатерти-самобранки" с множеством неживописной снеди, - и радовались возможности поужинать в антисанитарных условиях.

 Надо отметить, что мусор за собой они все-таки увезли. А те мусорные кучи справа от дороги, что в кадр умышленно не попали, - ну, не люблю я неэстетичные виды, -  остались от туристов прошлых лет, а может быть,  и от бывших владельцев снесённых ветхих деревянных домишек, еще в бытность моего детства служивших единственным жильём ряда местных жителей. К домишкам прилагались и небольшие огородики, и хотя прошло немало лет, но  на замусоренном и заболоченном пустыре можно все еще встретить остатки какой-нибудь яблони.

По берегу пруда растут старинные, иногда с наполовину сухими верхушками, сосны. Довольно приятно смотреть на их вечнозелёные кроны с живописно изогнутыми ветвями. Но время и бури их не щадят. Во время одной из моих прогулок я стала свидетелем санитарной обрезки одного такого сломанного трехметрового ствола. Две машины, человек восемь рабочих, две бензопилы... За несколько минут ствол, оказавшийся совершенно трухлявым внутри, рабочие распилили, погрузили в кузов, оставив низенький пень и кучу опилок.
  Через месяц-полтора

все, что надо, окончательно  растает, что должно просохнуть - просохнет, чему суждено проклюнуться и зазеленеть - так и сделает, а на свежие полянки с новой травкой придут студенты местной художественной школы на пленэрную практику.

Юмористический рассказ

Решил парень от армии откосить (назовем его Мишей). На мед. осмотре, который, кстати сказать, наш Миша прошел весьма успешно, в последнем кабинете делают заключительные записи и, по ходу дела, спрашивают: — В каких войсках хотите служить?
Миша бойко отвечает: — В партизанских!
Медсестра удивленно: — А таких не бывает в мирное время. — Ну когда будут, тогда и позовете, -сказал Миша и отправился к выходу.
Но медсестра так просто это дело не оставила и решила парнишу отправить в психиатрическую лечебницу на проверку.
Оказался Миша почему-то в палате с психами. Ну что ж, с психами, так с психами, да вот только нечем малому заняться. Подходит к Мише один и спрашивает: — А ты кто?
Миша ему: — А я тренер олимпийской сборной по легкой атлетике, пришел к вам набирать команду.
Вокруг Миши собралось приличное количество людей с расстроенной психикой, и всем до ужаса интересно, как же можно попасть в эту команду. Миша ответил: — Да очень просто! Выстраиваетесь в ряд у одного конца комнаты, я даю сигнал, а вы несетесь ко мне. Первых десять человек, кто добежит, я возьму.
Комната была довольно большая и в ней находилось около сорока человек.
И вот представьте себе эту картину: все сорок ненормальных выстраиваются в ряд у стены и ждут сигнала тренера. Миша свистнул, и вся эта толпа понеслась, падая, спотыкаясь, ругаясь... Около часа врачам потребовалось на усмирение больных. Выяснять причину поголовного буйства долго не пришлось. У одного ненормального спросили, в чем дело, и он ответил, что так-то и так-то, пришел тренер набирать в команду по легкой атлетике. Попросили показать этого тренера, и псих весело махнул рукой на Мишу. Утром нашего героя выгнали из больницы, а удивленный папа сказал: — Я думал, из психушки не выгоняют...

Взято из интернета.

Очищение кишечника

Русские красавицы кисти художника Владислава Нагорнова

  

Нагорнов Владислав Анатольевич (Vladislav Nagornov), родился в 1974 году  в городе Пенза.  

Начал рисовать в возрасте шести лет. Живописец закончил Пензенское художественное училище им. К.А.Савицкого, где занимался в классе художника
 Германа Якова, затем Российскую Академию Живописи Ваяния и Зодчества  им. Ильи Глазунова.  Член Союза художников России с 2001г.

Постоянный участник   общероссийских выставок и зарубежных аукционов. Работы художника находятся в частных и корпоративных коллекциях России и за рубежом.

 

 

 

 

 

 

Увидеть больше

Хорошо быть женщиной не первой молодости, ведь нимфа - всего лишь личинка

У запахов есть память.

Брызгаешься из флакона тяжелого фиолетового стекла, задвинутого в дальний угол шкафа, и наваливается события восьмилетней давности.

Когда действительность была безвыходным тупиком...

Когда серые стены без окон можно было только пробить...

А единственный теплый комочек жил дома, теплился, как огонек, и круглые сутки болел внутри...

Как полезно посмотреть со стороны на себя, успешную, по-спецназовски пробившую головой стены, и на него, выросшего.

Вспомнить, перестать быть такой строгой, строже спросить с себя, простить.

Есть запах старой любви: той, что была в двадцать три. Откупоришь плоский пузырек с золотой крышкой – и так же идет дождь, и на душе так же смутно и так волшебно, что снова и снова не можешь понять: как же то волшебство не сбылось? Вылилось в холод, в презрение, в строчки?

Любовь пишущего человека чаще всего выливается в строчки, сердечная боль – лучший двигатель для творчества... Но как же жаль кусочка сердца, ставшего старой газетной бумагой, когда ты брызгаешь на волосы те самые ярко-ванильные духи.

Есть духи «Мама была молодой» и «Бабушка жива». Их больно слышать. Флакон из-под первых я нашла на свалке в городке, который навсегда остался жить в СССР (брошенный шахтерский поселок, путешествие в прошлое).

А второй аромат подарила подруге: отдала в руки, так получилось, ее мужу. Я увидела, как сорокалетний мужик изменился в лице. Он сказал: «Угодила», – а потом признался: «Запах с грустинкой»...

Есть, к счастью, подмена ароматов. Аромат неслучившейся свадьбы, потери, разлуки при умном употреблении (употреблении в нужный момент) становится ароматом счастливой беременности. Второе событие вытесняет первое. Плюс вытесняет минус. Успех – неуспех. Был запах волнительный и болезненный, стал – результативный.

Бывает обман. Берешь с полки новый флакон с незнакомым названием – а аромат бьет под дых и сшибает с ног... Напутали. Украли. Повторили. Ты не хотела, но вдохнула, услышала. Иногда понимаешь: хотела услышать. Войти в ту же реку. Нырнуть, вынырнуть.

Наверное, потому женщины в возрасте выбирают все те же, одни и те же духи. Фиксируются. Помнят себя с летящим шарфиком и ароматом слив...

Воспоминания – как джинны. Живут в бутылке.

Странно и смешно вспоминать себя 17-летней нимфой, тыкавшейся носом в пробники в переходе: все они отличались тогда только сладостью, горечью, терпкостью, флакончиком... Но не смыслом.

Вообще хорошо быть женщиной не первой молодости. Гораздо интереснее. Гораздо более смысла.

И да, я в курсе, что нимфа – это всего лишь личинка...

 

Ульяна СКОЙБЕДА

Источник

Где живет Сознание

Что такое Сознание?
Сначала о том, что вообще такое Сознание. Над этим вопросом люди думали всю историю человечества, но до сих пор не могут придти к окончательному решению. Нам известны лишь некоторые свойства, возможности сознания. Сознание — это осознавание себя, своей личности, это великий анализатор всех наших чувств, эмоций, желаний, планов. Сознание — то, что нас выделяет, то, что заставляет нас ощущать себя не предметами, а личностями. Другими словами, Сознание чудесным образом обнаруживает наше принципиальное существование. Сознание — это осознание нами своего «Я», но в тоже время Сознание есть великая тайна. У сознания нет измерений, формы, нет цвета и запаха, вкуса, его нельзя потрогать, повертеть в руках. Несмотря на то, что мы очень мало знаем о сознании, мы совершенно достоверно знаем, что мы его имеем.
Одним из главных вопросов человечества является вопрос о природе этого самого Сознания (души, «Я», эго). Диаметрально противоположные взгляды по этому вопросу имеют материализм и идеализм. С точки зрения материализма человеческое Сознание есть субстрат головного мозга, продукт материи, порождение биохимических процессов, особого слияния нервных клеток. С точки зрения идеализма Сознание это — эго, «Я», дух, душа — нематериальная, невидимая одухотворяющая тело вечно существующая, не умирающая энергия. В актах сознания всегда участвует субъект, который собственно все и осознаёт.
Если интересоваться чисто религиозными представлениями о душе, то никаких доказательств существования души религия не даст. Учение о душе является догматом и не подлежит научному доказательству.
Нет абсолютно никаких объяснений, а тем более доказательств и у материалистов, считающих, что они беспристрастные ученые (хотя это далеко не так).
А как же большинство людей, которые равно далеки от религии, от философии, да и от науки тоже, представляет себе это Сознание, душу, «Я»? Давайте зададимся вопросом, что такое Ваше «Я»? Поскольку я часто задаю этот вопрос на консультациях, то могу сказать, как люди обычно на него отвечают.

Пол, имя, профессия и другие ролевые функции
Первое, что большинству приходит в голову: «Я — человек», «Я — женщина (мужчина)», «Я — бизнесмен (токарь, пекарь)», «Я — Таня (Катя, Алексей)», «Я — жена (муж, дочь)» и.т.п. Это, конечно, забавные ответы. Свое индивидуальное, неповторимое «Я» нельзя определить общими понятиями. На свете огромное количество людей с такими же особенностями, но они же не ваше «Я». Половина из них женщин (мужчин), но они тоже не «Я», люди с такими же профессиями вроде имеют свое, а не Ваше «Я», тоже самое можно сказать и про жен (мужей), людей разных профессий, социального положения, национальностей, вероисповедания и.т.д. Никакая принадлежность к какой либо группе не объяснит Вам что представляет Ваше индивидуальное «Я», потому что Сознание всегда лично. Я — не качества, качества только принадлежат нашему «Я», ведь качества одного и того же человека могут изменяться, но его «Я» при этом останется неизменным.
Психические и физиологические особенности
Некоторые говорят о том, что их «Я» — это их рефлексы, их поведение, их индивидуальные представления и пристрастия, их психологические особенности и.т.п.
На самом деле это не может быть ядром личности, которое называют «Я» Почему? Потому что на протяжении жизни меняется и поведение и представления и пристрастия, и уж тем более психологические особенности. Нельзя же сказать, что если раньше эти особенности были другими, то это было не мое «Я».
Понимая это, некоторые приводят следующий аргумент: «Я — это мое индивидуальное тело». Это уже интереснее. Разберем и это предположение.
Всем еще из школьного курса анатомии известно, что клетки нашего организма постепенно в течение жизни обновляются. Старые умирают (апоптоз), а новые рождаются. Некоторые клетки (эпителий желудочно-кишечного тракта) полностью обновляются почти каждые сутки, но есть клетки, которые проходят свой жизненный цикл значительно дольше. В среднем же каждые 5 лет обновляется все клетки организма. Если считать «Я» простой совокупностью клеток человека, то получится абсурд. Получится, что если человек живет, например, 70 лет. За это время минимум 10 раз у человека поменяются все клетки в его теле (т.е. 10 поколений). Может ли это значить, что свою 70-летнюю жизнь прожил не один человек, а 10 разных людей? Не правда ли, это довольно глупо? Делаем вывод, что «Я» не может являться телом, потому что тело не постоянно, а «Я» постоянно.
Это означает, что «Я» не может являться ни качествами клеток, ни их совокупностью.
Но тут особо эрудированные приводят контраргумент: «Хорошо, с костями и мускулами понятно, это действительно не может быть «Я», но ведь существуют нервные клетки! А они же на всю жизнь одни. Может быть «Я» — это сумма нервных клеток?»
Поразмышляем над этим вопросом вместе…
Состоит ли сознание из нервных клеток?
Материализм привык раскладывать на механические составляющие весь многоаспектный мир, «гармонию проверять алгеброй» (А.С. Пушкин).
Самым наивным заблуждением воинствующего материализма в отношении личности является представление, что личность есть совокупность биологических качеств. Однако совмещение безличных предметов, будь они хоть атомами, хоть нейронами, не может породить личность и её ядро — «Я».
Как может быть этим сложнейшим «Я», чувствующим, способным на переживания, любовь, просто сумма специфических клеток организма вместе с протекающими биохимическим и биоэлектрическими процессами? Каким образом эти процессы могут формировать «Я»???
При условии, если бы нервные клетки составляли бы наше «Я», то мы бы ежедневно теряли часть своего «Я». С каждой умершей клеткой, с каждым нейроном, «Я» становилось бы меньше и меньше. С восстановлением клеток, оно бы возрастало в размерах.
Научные исследования, проведенные в разных странах мира доказывают, что, что нервные клетки, как и все остальные клетки человеческого организма, способны к регенерации (восстановлению). Вот что пишет серьезнейший биологический международный журнал Nature: «Сотрудники калифорнийского Института биологических исследований им. Солка обнаружили, что в мозгу взрослых млекопитающих рождаются полностью работоспособные молодые клетки, которые функционируют наравне с уже существующими нейронами. Профессор Фредерик Гэйдж и его коллеги также пришли к выводу, что ткани мозга быстрее всего обновляются у физически активных животных»
Это подтверждает публикация в еще одном биологическом журнале — Science: «В течение двух последних лет исследователи установили, что нервные и мозговые клетки обновляются, как и остальные в человеческом организме. Организм способен сам восстанавливать нарушения, относящиеся к нервному тракту», — говорит ученая Хелен М. Блон».
Таким образом, даже при полной смене всех (включая нервные) клеток организма, «Я» человека остаётся прежним, следовательно, оно не принадлежит постоянно меняющемуся материальному телу.
Почему-то в наше время необходимо настолько сложно доказывать то, что было очевидно и понятно еще древним. Ещё живший в III веке римский философ-неоплатонк Плотин писал: «Нелепо предполагать, что, раз ни одно из частей жизнью не обладает, то жизнь можно создать их совокупностью,.. к тому же совершенно невозможно, чтобы жизнь производило нагромождение частей, и чтобы ум порождало то, что ума лишено. Если кто-нибудь возразит, что это не так, а на самом деле душу образуют сошедшиеся вместе атомы, то есть неделимые на части тельца, то он будет опровергнут тем, что атомы сами по себе только лежат один подле другого, не образуя живого целого, ибо не может получиться
единства и совместного чувствования из нечувствительных и не способных к объединению тел; а душа-то — чувствует сама себя»1.
«Я» — это неизменное ядро личности, которое включает в себя многие переменные, но само не является переменным.
Скептик может выдвинуть последний отчаянный аргумент: «А может быть «Я» — это мозг?»
Является ли Сознание продуктом деятельности мозга? Что говорит наука?
Сказку про то, что наше Сознание является деятельностью мозга, многие слышали еще в школе. Необычайно широко распространено представление, что мозг — и есть по сути человек с его «Я». Большинство думает, что именно мозг воспринимает информацию из окружающего мира, перерабатывает ее и решает, как действовать в каждом конкретном случае, думают, что именно мозг делает нас живыми, дает нам личностность. А тело — не более чем скафандр, обеспечивающий деятельность центральной нервной системы.
Но эта сказка не имеет отношения к науке. Мозг в настоящее время глубоко изучен. Давно и хорошо изучены химический состав, отделы мозга, связи этих отделов с функциями человека. Изучены мозговая организация восприятия, внимания, памяти, речи. Изучены функциональные блоки мозга. Огромное количество клиник и научных центров изучают человеческий мозг больше сотни лет, для чего разработана дорогостоящая эффективная аппаратура. Но, открыв любой учебник, монографии, научные журналы по нейрофизиологии или нейропсихологии, Вы не встретите научных данных о связи мозга с Сознанием.
Для людей далеких от этой области знания это кажется удивительным. На самом деле ничего удивительного в этом нет. Просто никто и никогда не обнаружил связи мозга и самого центра нашей личности, нашего «Я». Конечно, ученые-материалисты этого всегда хотели. Проводились тысячи исследований, миллионы опытов, затрачены миллиарды долларов. Усилия ученых не прошли даром. Были открыты и изучены отделы мозга, установлена их связь с физиологическими процессами, многое удалось сделать для понимания многих нейрофизиологических процессов и феноменов, но самого главного сделать не удалось. Не удалось найти в мозге то место, которое и является нашим «Я». Не удалось даже, несмотря на крайне активную работу в этом направлении, сделать серьезного предположения, о том, как мозг может быть связан с нашим Сознанием.
Откуда же пошло предположение о том, что Сознание находится в мозге? Одним из первых, такое предположение выдвинул в середине 18 века величайший электрофизиолог Дюбуа-Реймон (1818-1896). По своему мировоззрению Дюбуа-Реймон был одним из ярких представителей механистического направления. В одном из писем своему другу он писал, что «в организме действуют исключительно физико-химические законы; если с их помощью не все можно объяснить, то необходимо, используя физико-математические методы, либо найти способ их действия, либо принять, что существуют новые силы материи, равные по ценности физико-химическим силам».
Но с ним не соглашался живший в одно время с Реймоном другой выдающейся физиолог Карл Фридрих Вильгельм Людвиг (Ludwig, 1816-1895), возглавлявший в 1869-1895 годах новый Физиологический институт в Лейпциге, который стал крупнейшим мировым центром в области экспериментальной физиологии. Основатель научной школы, Людвиг писал, что ни одна из существующих теорий нервной деятельности, включая и электрическую теорию нервных токов Дюбуа-Реймона, не может ничего сказать о том, как вследствие деятельности нервов становятся возможны акты ощущения. Заметим, что тут речь идет даже не о сложнейших актах сознания, а о гораздо более простых ощущениях. Если нет сознания, то ничего чувствовать и ощущать мы не можем.
Еще один крупнейший физиолог XIX века — выдающийся английский нейрофизиолог сэр Чарльз Скотт Шеррингтон, лауреат Нобелевской премии, говорил, что если не понятно, как психика возникает из деятельности мозга, то, естественно, столь же мало понятно, как она может оказывать какое-либо влияние на поведение живого существа, управление которым осуществляется посредством нервной системы.
В итоге и сам Дюбуа-Реймон пришел к такому выводу: «Как мы сознаем — мы не знаем и никогда не узнаем. И как бы мы ни углублялись в дебри внутримозговой нейродинамики, моста в царство сознания мы не перебросим». Реймон пришел к неутешительному для детерминизма выводу о невозможности объяснить Сознание материальными причинами. Он признал, «что здесь человеческий ум наталкивается на «мировую загадку», разрешить которую он никогда не сможет».
Профессор Московского университета, философ А.И. Введенский в 1914 г сформулировал закон «отсутствия объективных признаков одушевленности». Смысл этого закона в том, что роль психики в системе материальных процессов регуляции поведения абсолютно неуловима и не существует никакого мыслимого моста между деятельностью мозга и областью психических или душевных явлений, включая Сознание.
Крупнейшие специалисты по нейрофизиологии, лауреаты Нобелевской премии Дэвид Хьюбел и Торстен Визел признавали, что для того чтобы можно было утверждать связь мозга и Сознания, нужно понять, что считывает и декодирует информацию, которая приходит от органов чувств. Ученые признали, что это сделать невозможно.
Великий ученый, профессор МГУ Николай Кобозев в своей монографии показал, что ответственными за процессы мышления и памяти не могут быть ни клетки, ни молекулы ни даже атомы.
Существует доказательство отсутствия связи между Сознанием и работой мозга, понятное даже людям, далеким от науки. Вот оно.

Предположим, что «Я» (Сознание) является результатом работы мозга. Как точно известно нейрофизиологам, человек может жить даже с одним полушарием мозга. При этом он имеет Сознание. У человека, который живет только с правым полушарием мозга, безусловно присутствует «Я» (Сознание). Соответственно можно сделать вывод, что «Я» не находится в левом, отсутствующем, полушарии. У человека с единственным функционирующим левым полушарием тоже есть «Я», следовательно «Я» не находится в правом полушарии, отсутствующем у данного человека. Сознание остаётся вне зависимости от того, какое полушарие удаляется. Значит, у человека нет области мозга, отвечающей за Сознание, ни в левом, ни в правом полушарии головного мозга. Приходится делать вывод, что присутствие сознания у человека не связано с определенными областями мозга.
Может быть, Сознание делимо и с потерей части мозга оно не умирает, а только повреждается? Научные факты и не подтверждают и это предположение.
Профессор, д.м.н. Войно-Ясенецкий описывает: «У молодого раненого я вскрыл огромный абсцесс (около 50 кубич. см, гноя), который, несомненно, разрушил всю левую лобную долю, и решительно никаких дефектов психики после этой операции я не наблюдал. То же самое я могу сказать о другом больном, оперированном по поводу огромной кисты мозговых оболочек. При широком вскрытии черепа я с удивлением увидел, что почти вся правая половина его пуста, а все левое полушарие мозга сдавлено, почти до невозможности его различить»3.
В 1940 году доктор Августин Итуррича сделал сенсационное заявление в Антропологическом обществе в Сукре (Боливия). Он и доктор Ортиз долго изучали историю болезни 14-летнего мальчика, пациента из клиники доктора Ортиза. Подросток находился там с диагнозом «опухоль мозга». Юноша сохранял Сознание до самой кончины, жаловался только на головную боль. Когда после его смерти произвели патологоанатомическое вскрытие, то доктора были изумлены: вся мозговая масса оказалась полностью отделена от внутренней полости черепной коробки. Большой нарыв захватил мозжечок и часть головного мозга. Осталось совершенно непонятно, каким образом сохранялось мышление у больного мальчика.
Факт, что сознание существует независимо от мозга, подтверждают и исследования, проведенные недавно голландскими физиологами под руководством Пима ван Ломмеля. Результаты широкомасштабного эксперимента были опубликованы в авторитетнейшем биологическом английском журнале «The Lancet». «Сознание существует даже после того, как мозг перестал функционировать. Иными словами, Сознание «живет» само по себе, абсолютно самостоятельно. Что же касается головного мозга, то это вовсе не мыслящая материя, а орган, как и любой другой, выполняющий строго определенные функции. Очень может быть, мыслящей материи, даже в принципе, не существует, заявил руководитель исследования знаменитый ученый Пим ван Ломмель».
Еще один аргумент, доступный для понимания неспециалистов приводит профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий: «В войнах муравьев, не имеющих головного мозга, явно обнаруживается преднамеренность, а следовательно и разумность, ничем не отличающаяся от человеческой». Это действительно удивительный факт. Муравьи решают довольно сложные задачи по выживанию, строительству жилья, обеспечению себя питанием, т.е. обладают определенной разумностью, но не имеют мозга вообще. Заставляет задуматься, не правда ли?
Нейрофизиология не стоит на месте, а является одной из самых динамично развивающихся наук. Об успехах изучения мозга говорят методы и масштаб исследований Изучаются функции, участки мозга, все подробнее и подробнее выясняется его состав. Несмотря на титаническую работу по изучению мозга, мировая наука сегодня так же далека от понимания того, что из себя представляют творчество, мышление, память и какова их связь с самим мозгом.
Итак, наукой точно установлено, что Сознание не является продуктом деятельности мозга.
Какова же природа Сознания?
Придя к пониманию того, что Сознания нет внутри тела, наука делает естественные выводы о нематериальной природе сознания.
Академик П.К. Анохин: «Ни одну из «мыслительных» операций, которые мы приписываем «разуму», до сих пор не удалось прямо связать с какой-то частью мозга. Если мы в принципе не можем понять, как именно психическое возникает вследствие деятельности мозга, то не логичнее ли думать, что психика вообще не есть по своей сущности функция мозга, а представляет проявление каких-то иных — нематериальных духовных сил?»
В конце XX века создатель квантовой механики, лауреат Нобелевской премии Э. Шредингер писал, что природа связи некоторых физических процессов с субъективными событиями (к которым относится Сознание) лежит «в стороне от науки и за пределами человеческого понимания».
Крупнейший современный нейрофизиолог, лауреат Нобелевской премии по медицине Дж. Экклз развил мысль о том, что на основе анализа деятельности мозга невозможно выяснить происхождение психических явлений, и этот факт легко может быть истолкован в том смысле, что психика вообще не является функцией мозга. По мнению Экклза, ни физиология, ни теория эволюции не могут пролить свет на происхождение и природу сознания, которое абсолютно чуждо всем материальным процессам во Вселенной. Духовный мир человека и мир физических реальностей, включая деятельность мозга, — это совершенно самостоятельные независимые миры, которые лишь взаимодействуют и в какой-то мере влияют друг на друга. Ему вторят такие крупные специалисты, как Карл Лешли (американский ученый, директор лаборатории биологии приматов в Ориндж-Парке (шт. Флорида), изучавший механизмы работы мозга) и доктор Гарвардского университета Эдвард Толмен.
Со своим коллегой, основоположником современной нейрохирургии Уайлдером Пенфилдом, выполнившим свыше 10 000 операций на мозге, Экклз написал книгу «Тайна человека». В ней авторы прямо заявляют, что «нет никаких сомнений в том, что человеком управляет НЕЧТО, находящееся за пределами его тела». «Я могу экспериментально подтвердить, — пишет Экклз, — что работа сознания не может быть объяснена функционированием мозга. Сознание существует независимо от него извне».
По глубокому убеждению Экклза, сознание не может быть предметом научного исследования. По его мнению, появление сознания, так же как и возникновение жизни, является высшей религиозной тайной. В своем докладе нобелевский лауреат опирался на выводы книги «Личность и мозг», написанной совместно с американским философом-социологом Карлом Поппером.
Уилдер Пенфилд в результате многолетнего изучения деятельности мозга тоже пришел к выводу, что «энергия разума отличается от энергии мозговых нейронных импульсов».
Академик Академии медицинских наук РФ, директор Научно исследовательского института Мозга (РАМН РФ), нейрофизиолог с мировым именем д.м.н. Наталья Петровна Бехтерева: «Гипотезу о том, что мозг человека лишь воспринимает мысли откуда-то извне, я впервые услышала из уст нобелевского лауреата, профессора Джона Экклза. Конечно, тогда это показалось мне абсурдным. Но потом исследования, проводимые в нашем Санкт-Петербургском НИИ мозга, подтвердили: мы не можем объяснить механику творческого процесса. Мозг может генерировать лишь самые простые мысли типа, как перевернуть страницы читаемой книги или помешать сахар в стакане. А творческий процесс — это проявление совершенно нового качества. Как верующий человек, я допускаю участие Всевышнего в управлении мыслительным процессом».
Наука приходит к выводу, что мозг является не источником мысли и сознания, а самое большее — их ретранслятором.
Профессор С. Гроф так говорит об этом: «представьте, что у вас сломался телевизор и вы вызвали телемастера, который, покрутив разные ручки, его настроил. Вам же не приходит в голову, что все эти станции сидят в этом ящике».
Уже в 1956 г. выдающейся крупнейший ученый-хирург, доктор медицинских наук, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий считал, что наш мозг не только не связан с Сознанием, но и даже мыслить не способен самостоятельно, так как психический процесс вынесен за его пределы. В своей книге Валентин Феликсович утверждает, что «мозг не орган мысли, чувств», и что «Дух выступает за пределы мозга, определяя его деятельность, и все наше бытие, когда мозг работает как передатчик, принимая сигналы и передавая их к органам тела»7.

К таким же выводам пришли английские исследователи Питер Фенвик из Лондонского института психиатрии и Сэм Парния из Центральной клиники Саутгемптона. Они обследовали пациентов, возвратившихся к жизни после остановок сердца, и установили, что некоторые из них точно пересказывали содержание разговоров, которые вел медицинский персонал, пока те пребывали в состоянии клинической смерти. Другие давали точное описание произошедших в этот временной отрезок событий. Сэм Парния утверждает, что мозг, как любой другой орган человеческого тела, состоит из клеток и не способен мыслить. Однако он может работать как устройство, обнаруживающее мысли, т.е. как антенна, с помощью которой становится возможен прием сигнала извне. Ученые предположили, что во время клинической смерти действующее независимо от головного мозга Сознание использует его как экран. Как телеприемник, который вначале принимает попадающие в него волны, а затем преобразует их в звук и изображение.
Если мы выключаем радио, то это не значит, что радиостанция прекращает свое вещание. То есть после смерти физического тела Сознание продолжает жить.
Факт продолжения жизни Сознания после смерти тела подтверждает и академик РАМН, директор НИИ Мозга человека, нейрофизиолог с мировым именем Н.П. Бехтерева в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни». Кроме обсуждения сугубо научной проблематики, в данной книге автор приводит также и свой личный опыт столкновения с посмертными феноменами.
Наталья Бехтерева, рассказывая о встрече с болгарской ясновидящей Вангой Димитровой, вполне определенно высказывается по этому поводу в одном из своих интервью: «Пример Ванги абсолютным образом убедил меня в том, что существует явление контакта с умершими»8, и еще цитата из ее книги: «Я не могу не верить тому, что слышала и видела сама. Ученый не имеет права отвергать факты (если он ученый!) только потому, что они не вписываются в догму, мировоззрение»9.
Первое последовательное описание посмертной жизни, основанное на научных наблюдениях, было дано шведским ученым и естествоиспытателем Эммануэлем Сведенборгом. Затем эту проблему серьезно изучали известнейшая врач-психиатр Элизабет Кюблер Росс, не менее известный психиатр Раймонд Моуди, добросовестные ученые академики Оливер Лодж10, Уильям Крукс11, Альфред Уоллес, Александр Бутлеров, профессор Фридрих Майерс12, американский врач-педиатр Мелвин Морз. Среди серьезных и систематических исследователей вопроса умирания следует указать профессора медицины при университете Эмори и штатного врача в госпитале для ветеранов в городе Атланта д-ра Майкла Сабома, очень ценно также систематическое исследование психиатра Кэннета Ринга, занимался изучением этой проблемы доктор медицины врач — реаниматолог Мориц Роолингз, наш современник, танатопсихолог А.А. Налчаджян. Много работал над пониманием этой проблемы с точки зрения физики известный советский ученый, крупнейший специалист в области термодинамических процессов, академик Академии Наук Республики Беларусь Альберт Вейник. Значительный вклад в изучение околосмертного опыта внес знаменитый во всем мире американский психолог чешского происхождения, основатель трансперсональной школы психологии д-р Станислав Гроф.
Многообразие накопленных наукой фактов неоспоримо доказывает, что после физической смерти каждый из ныне живущих наследует иную реальность, сохраняя свое Сознание.
Несмотря на ограниченность нашей возможности в познании этой реальности при помощи материальных средств, на сегодняшний день существует ряд ее характеристик, полученных при помощи экспериментов и наблюдений ученых, исследующих эту проблему.
Эти характеристики были перечислены А.В. Михеевым, научным сотрудником Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета в его докладе на международном симпозиуме «Жизнь после смерти: от веры к знанию» который проходил 8-9 апреля 2005 года в Санкт-Петербурге:
«1. Существует так называемое «тонкое тело», являющееся носителем самосознания, памяти, эмоций и «внутренней жизни» человека. Это тело существует… после физической смерти, являясь на время существования физического тела его «параллельной компонентой», обеспечивающей вышеуказанные процессы. Физическое тело — лишь посредник для их проявления на физическом (земном) уровне.
2. Жизнь индивидуума не заканчивается текущей земной смертью. Выживание после смерти — естественный закон для человека.
3. Следующая реальность разделена на большое количество уровней, различающихся по частотным характеристикам их составляющих.
4. Местоназначение человека при посмертном переходе определяется его настройкой на определенный уровень, являющейся суммарным результатом его мыслей, чувств и поступков при жизни на Земле. Подобно тому, как спектр электромагнитного излучения, испускаемого химическим веществом, зависит от его состава, точно также посмертное местоназначение человека определяется «составной характеристикой» его внутренней жизни.
5. Понятия «Рай и Ад» отражают две полярности, возможные посмертных состояний.

6. Кроме подобных полярных состояний, имеет место ряд промежуточных. Выбор адекватного состояния автоматически определяется мыслительно-эмоциональным «паттерном», сформированным человеком при земной жизни. Именно поэтому негативные эмоции, насилие, стремление к разрушению и фанатизм, чем бы они не оправдывались внешне, в этом отношении крайне губительны для дальнейшей судьбы человека. Это является твердым обоснованием для персональной ответственности и следования этическим принципам».

Психолог Михаил Хасьминский

Источник

Готовим варенье из сосновых шишек

Варенье из сосновых шишек — не творческая фантазия сценариста из мультсериала «Маша и медведь», где неуёмная девчушка закидывает в варенье всё, на что падает её взгляд. Это варенье известно давно как помощник нашему иммунитету. Варенье готовится только из молодых мягких зелёных шишек размером 2-4 сантиметра. В нашей центральной части России такие шишки собирают в июне. К концу месяца они уже перерастают и становятся одеревеневшими, а значит, в варенье не годятся. На Украине шишки можно собирать уже в мае. Варенье из шишек в кулинарных целях почти не используют, но зато это хорошее профилактическое средство от простудных заболеваний, его дают как лекарство при кашле и ангине, а также полиартрите. Если детям съедать чайную ложечку варенья, а взрослым — столовую в день, то можно хорошо себя обезопасить от простуд. На вкус варенье кисло-сладкое, очень вкусное. Шишки целиком есть не стоит, их разрезают или разламывают и выедают сладкую и вкусную серединку. Можно, конечно, есть и целиком, но тогда во рту будет интенсивный вкус сосновой хвои, что совсем не ощущается у самого варенья и сердцевинки шишек

. Шаг 1 Для приготовления варенья нам нужны шишки, вода и сахар. Ориентировочно, на 1 кг шишек нужно 2,5 л воды (вода заливается просто, чтобы шишки покрыла, а в конечном итоге нужен расчет отвара и сахара)

.Шаг 2 Шишки перебираем, удаляем сор и прилипшую хвою. Лучше это делать в резиновых перчатках, так как шишки могут быть со смолой. Шишки тщательно промываем и заливаем водой чуть выше уровня шишек

.Шаг 3 Ставим шишки вариться. Доводим до кипения и варим 40 минут. Оставляем шишки в отваре на 12 часов

.Шаг 4 Сливаем отвар, шишки оставляем на время. Измеряем стаканом количество отвара, берём столько же стаканов сахара и смешиваем

.Шаг 5 Варим отвар с сахаром на медленном огне около 1,5 часов до состояния густого сиропа, приобретающего сначала тёмно-янтарный, а затем тёмно-красный цвет

.Шаг 6 За 20 минут до конца варки добавляем в сироп шишки. Все шишки нам не понадобятся, на пол-литровую банку достаточно 8-10 штук

.Шаг 7 Разливать варенье можно как горячим, так и холодным. Мне удобнее пользоваться банками с завинчивающимися крышками, поэтому я разливаю горячим и банку переворачиваю на крышку, чтобы не скапливался конденсат в процессе остывания

.Шаг 8 Хранить банки можно при комнатной температуре. 

Источник

О карнавале в Венеции

Итальянская философия жизни нехитра и сводится к нескольким простым понятиям: есть, пить, развлекаться. Неотъемлемую часть последнего составляет ухаживание за женщинами, в котором много простодушного петушиного шика и несколько старомодной галантности.
Праздники, пожалуй, стоят на втором месте в ряду развлечений, но их количество и размах поражают воображение. По поводу и без повода в больших городах и затерянных в горах или на туманной Паданской низменности местечках расчищается место, ставятся столы и скамейки, организуется оркестр, находятся добровольные повара (не получая ни копейки!),— и вот уже гулянье летит на всех парусах, рождая в душе участников и тех, кому не улыбнулась фортуна родиться на этой веселой и щедрой земле, ощущение настоящего счастья.

Еще во времена Древнего Рима жизнь его граждан была словно пронизана праздниками. Великий сатирик Ювенал с горечью писал о римском народе, праздном и непостоянном и жестоком, охочим до “хлеба и зрелищ”. Выражение Ювенала прошло через века и сегодня все еще лестно характеризует проницательность сатирика. На исходе двадцатого столетия и на пороге третьего тысячелетия христианской эры итальянский народ так же предан прекрасной кухне, не знающей себе равных в мире, и самым разнообразным, самым отчаянным, самым шумным развлечениям. Развлечение из развлечений, праздник из праздников, безумство из безумств — карнавал.
Некогда карнавал был неотъемлемой частью крестьянской культуры. В ледяные февральские дни молодые люди, разодетые в немыслимые наряды, бродили по застывшим улицам городов и местечек. Их вихревые пляски и буйные песни имели ритуальный характер: звали землю к пробуждению. Карнавал бросал вызов природе и одновременно выражал надежду на ее благосклонность. Со временем древние заклинания утратили смысл. Знаменитый во времена Лоренцо Великолепного флорентийский карнавал устраивался под откровенным лозунгом “хлеба и зрелищ” с целью держать в спокойствии народ. Сегодняшний карнавал так же проникнут вызовом, но бросается он не природе, а серым будням. Карнавал выражает жажду свободы: в последние зимние дни, предшествующие посту, можно быть не тем, что ты есть на самом деле, можно петь и плясать, не стесняясь, есть и пить вволю, обниматься и целоваться с незнакомыми.

В сегодняшней Италии две царицы карнавала - Венеция и Виареджо. Сердцу россиянина Венеция, конечно, ближе: этот самый странный город в мире давно уже обжит русской культурой.
Венеция - прекрасный и пустой город. Живущих на островах лагуны едва ли тридцать тысяч. Процесс опустения Венеции начался не сегодня: две мировые войны повлекли за собой эвакуации жителей, которые предпочли больше не возвращаться в родной город. Изменилось и само время, превратившее Венецию в город туристов, а венецианцев - в тех, кто этих туристов обслуживает.
Отошли в прошлое истинно венецианские праздненства: к примеру, обручение дожа с морем, некогда бывшее в числе самых знаменитых, а сегодня полностью утратившее свой смысл. Попытки его реанимации выглядят жалкими. Но не умер карнавал, эта квинтэссенция праздников. Были времена, когда и его отпевали и хоронили, а он воскресал, демонстрируя свою огромную жизненную силу. Сегодня карнавал - едва ли не самое живое явление в Венеции.
Некогда карнавал открывался шествием благородных масок по площади Сан Марко. Изысканно одетые аристократы похвалялись роскошным платьем, мужчины, не считая, выбрасывали деньги на ветер, дамы выставляли напоказ драгоценности. Фантастический кортеж объявлял об одновременном открытии всех венецианских театров, количество которых достигало нескольких десятков, не считая тысяч крошечных театриков марионеток.

Эта традиция легла в основу современного празднования карнавала. Усилия венецианской мэрии и частных лиц смогли вернуть Венеции её лицо одного из главных центров зрелищ и развлечений. Сегодня количество принимающих участие в карнавале так велико, что по улочкам, выходящим на площадь Сан Марко, разрешено только одностороннее движение.
Сан Марко - несомненно, всем площадям площадь. Трудно понять, как огромные толпы народа, передвигаясь по ней, не сталкиваются. Риск стать жертвой праздничной давки все же довольно серьезен. В толпе чинно гуляют красивейшие маски, терпеливо откликающиеся на бесчисленные просьбы туристов сфотографироваться с ними. Они возвращают Венеции былой блеск столицы Светлейшей Республики, хотя прозаическая современность нет-нет, а напоминает о себе: из-под фантастического наряда торчат джинсы и кроссовки. Есть и маски попроще. На самой богатой торговой улице имеют большой успех две огромные мыши. Кого-то обнимает сзади устрашающая красно-черная маска дьявола и, видя испуг туристки, нежно шепчет: “Не бойся, я молодой человек...”. Стать одной из масок легко и без костюма: на площади работает искусный гример. В несколько минут он превращает ваше лицо в дивный узор или даже пейзаж, в котором легко узнать все ту же площадь Сан Марко.

В карнавале принимает участие целая армия: около сотни театральных трупп и более 350 артистов, работающих в узких улочках. Среди них маги и фокусники, акробаты и факиры, мимы и танцовщики, музыканты и певцы, кукловоды и артисты кабаре, комики и клоуны. Всех не перечислишь, но каждый находит развлечение по вкусу. Кому-то ближе жизнь и приключения неисправимого эротомана Казановы: его ждут в театре Гольдони. Театр имени великого комедиографа гостеприимно распахивает свои двери для поклонников драматургии его непримиримого соперника Карло Гоцци: в карнавальной программе его прославленные фьябы. Меломаны спешат в театр Ла Фениче, где в эти дни дают пуччиниевскую «Богему». Любители классической музыки услаждают cвой слух произведениями прославленных венецианцев XVIII века Вивальди, Марчелло и Галуппи. Поклонники театра марионеток обретают в Венеции свой утраченный рай. Кто-то остается на площади Сан Марко, чтобы не пропустить так называемого полета Ангела, некогда выполнявшегося акробатом от колокольни до Лоджии Фоскари во Дворце Дожей. Во времена Светлейшей Республики смелый акробат приземлялся у подножия дожеского трона, преподнося правителю цветы и декламируя стихи. Сегодня воздушного гимнаста заменила механическая голубка, но обычай сохранил свое очарование. Большинство просто бродит по площади, глазея: посмотреть есть на что. И, конечно, вовсю разворачивается итальянская любовь к вкусной и обильной пище. Недаром последние дни карнавала перед наступлением поста носят название “жирных”.

Подлинно венецианский характер венецианского карнавала сомнителен. Это, скорее, туристское мероприятие мирового уровня. Фотографу свойственно видеть карнавал в романтических красках, внимательный свидетель отметит оттенок меланхолии, рождающийся от туманов лагуны, от запаха ее загрязненной воды. Веселье в городе, из которого уходит жизнь, чуть лихорадочно. Но таково и веселье карнавала, за которым следует пост. Впрочем, в первый же его день, когда по традиции следует покаяться и посыпать голову пеплом, неисправимые гурманы пригласят вас на дегустацию копченой селедки с кукурузной кашей. Есть, пить, шутить - лозунг “хлеба и зрелищ” действительно бессмертен.

Ирина Сорокина

«Смерть Моцарта». Главы из книги Пьеро Бускароли. Часть 2

«Этот единственный Моцарт»

КАЙЗЕР УМЕР 20 февраля 1790 года в пять тридцать утра. /.../
«ЧАС ПРОБИЛ», — так начал свою короткую надгробную речь князь Каунитц, почти восьмидесятилетний Канцлер, который с 1753-его года руководил политикой Рейха и который не простил Йозефу, что тот навязал ему примирение с Пруссией после смерти Фридриха Великого. Точное такое же облегчение испытывали австрийская знать, которую император унижал, венгерская знать, которую он подзадоривал и провоцировал, обидчивая знать Богемии, всегда готовая затеять бунт. Хотя никто из них об этом не говорил. Облегчение испытывала и Церковь, которую Император также обижал в течение многих лет антиклерикальной политикой, руководя ею непосредственно из императорского дворца. /.../
Масонский идеализм, наложившийся на нестабильный и импульсивный темперамент, преобразил начальное желание улучшений в серию неудач и отступлений. Их несчастливые последствия отметили весь следующий век.
Заявленные цели — воздать должное ответственности индивидуума, укротить гордость верхних слоев общества, отменить роскошь и распространить простоту обычаев — незрелые и жестокие усилия объединить и сделать более однородной Империю, привели Императора к горькой изоляции. Он целиком познал ее боль, окруженный враждебным двором, который высмеивал его строгости, в центре мозаики из государств и народов в непрерывном брожении.
Запрещение преклонять колени перед лицом Императора, целовать ему руку преследовали цель возвышения человеческого достоинства, а на деле смогли только породить маразм в вековых обычаях и освященных церимониалах. У буржуазии и народца, которые любили торжественную помпу Суверена, эти нововведения Императора вызвали презрение. В его хвастливой простоте они заметили только мелочность и жадность.
Ференц Казинци, венгерский писатель, на долю которого выпали тюрьма и преследования, так описал Императора: «Потрясенный, я заметил, что зеленое с красным воротником пальто Императора было протерто на локтях. Пуговицы были желтые, жилет и панталоны лимонного цвета, колени покрыты гетрами из белой ткани. Он не терпел напрасных трат и роскоши и своим поношенным пальто хотел дать пример простоты». Каскетка на голове императора служила той же цели.

Йозеф II отменил пытку, но с теми, кто противился его реформам, боролся захватами и канонадами. Его стремление просветителя и рационалиста сгладить в том, что касается законов и обычаев, противоречия между наследственными феодалами и имперскими территориями, привели к кровавым и упрямым репрессиям, к потере целых областей и к возмущению других. Все это продолжалось еще долго после его смерти.
В 1786-ом году Фламандский Совет поставил ему на вид, что за все пятьдесят лет правления Карла V тот не издал столько законов, сколько нынешний император за пять или шесть. В этой стране, где религия была первой силой, Йозеф запретил процессии и паломничества, уничтожил монастыри, закрыл Лувенский университет, который считал вечным оплотом веры, доверив образование светским структурам. Каунитцу, который перед лицом неизбежного сопротивления пытался склонить его к переговорам, Император ответил: «Пожар революции можно потушить, только потушив его в крови». Но когда он увидел, что фламандский народ еще горячей обратился к Богу и взялся за оружие, снова пришел к Канцлеру за советами. /.../
В письме, обращенном к войскам, он писал: «Кровь, которой будет стоить эта операция, не должна быть поставлена в счет. Я вознагражу солдат, как если бы они сражались против турок». Эти слова он написал на поле битвы, обращаясь к противоположному полюсу Империи, к тем, что уходили сражаться в наихристианнейшую Бельгию, 31 октября 1789-ого года.
В неполных сорок восемь лет, в тот момент, когда жизнь его подходила к концу, он мог созерцать крах своей балканской кампании, с трудом спасенной от окончательной неудачи, восстания в Нидерландах и Венгрии; Рейх, избранным Главой которого он был, охваченный нетерпимостью и все более склонявшийся к Берлину — столице удавшихся реформ, новой, нарождающейся модели Нации.
Современная императору историография сформировала резкие суждения, которые последующая критика, вдохновленная предвзятым прогрессизмом, позаботилась сгладить. Большая одаренность и качества, достойные любви, сочетающиеся с беспокойным характером и беспорядочной страстью к нововведениям; негибкость души, деспотический гений. Двойственность была типичной его чертой, над торжественно взятыми на себя обязательствами он смеялся и таким образом потерял любовь подданных и доверие союзников. /.../

Фридрих Великий говорил, что он «жаждал знаний, но не имел терпения к учению; его ум был подобен складу, на котором в беспорядке скапливались депеши, выдумки и декреты». Он издавал законы, не заботясь об устранении препятствий к их исполнению, и так же торопливо их изменял. Ему принадлежало огромное количество эдиктов и приказов, меж них множество вещей так плохо задуманных и настолько двусмысленных, что выполнение их было невозможно. За курьером, который вез приказ, почти всегда летел другой, который вез к нему поправки. Все тот же великий король Пруссии, идол Йозефа, заметил, что последний сочетал в себе две крайности: настойчивость и нерешительность. Отважный в замыслах, он не умел выполнять их с достоинством. Надутый от важности, когда дело касалось его самого, и полный презрения, когда речь шла о других, он часто говорил, что без него ничто не могло происходить; анализировал самые незначительные вещи с таким пристальным вниманием, что в дальнейшем не мог уделить должного времени вещам более важным.
Суждения наблюдателей-современников обрисовывают фигуру настолько незавершенную и неуклюжую (единственную в своем роде), что знание этих сторон характера Императора представляется необходимым не только, когда речь идет о его царствовании и его политике, но и о действиях подвластной ему администрации, а также о поведении людей, которые от него зависели /.../.
И никогда биографы не принимали во внимание всех трудностей расшифровки этого властителя и его стиля правления, которые могли бы сослужить неоценимую помощь в желании понять надежды, действия и ожидания Моцарта в течение его десяти венских лет.
Начиная с 1786-ого года, Моцарт вдохновлялся, обольщался, впадал в противоречия, приходил в замешательство благодаря подобному характеру, который регулировал «самые незначительные вещи» в своих театрах со «столь пристальным вниманием», что того, кто находился с ним в отношениях доверия и подчинения, охватывали чувства измотанности и отчаяния.
Буржуазное просветительство и масонская демагогия, таким разрушительным образом пересекшиеся в этом сложном случае: с одной стороны, жажда нереализуемым реформ, с другой — неудачи, — вызвали разрушительный политический обвал, который подстегивался несчастливым исходом отвратительной болезни — чахотки, в те времена неизлечимой.

13 декабря 1789-ого года австрийские Нидерланды провозгласили независимость, которую 9 января признали могущественные морские державы и Пруссия. Между тем Венгрия отказывалась платить налоги и служить в армии, хотя Турки угрожали ее южным территориям. Последние реформы, крах которых суждено было увидеть Йозефу, касались именно Венгрии. Он узнал об этом почти на смертном одре, в роковом феврале.
Незадолго до смерти он выразил, между приступами крово-харканья, чувства примиренности и раскаяния, послал привет и пожелания Армии, «чья слава всегда была основной целью мои забот. Я не оплакиваю трон, одно только воспоминание меня угнетает: я оставил мало счастливых и много неблагодарных».
Возможно, Камеркомпозитор ничего не узнал об этих бесполезных выражениях раскаяния, которые могли бы помочь ему понять свою судьбу. Еще хуже то, что историки и биографы, рассказавшие нам о чувствах Императора, не обратили на это внимания. Моцарт, несомненно, прочитал эпитафию, которую его обожаемый автократ пожелал продиктовать сам (последний претенциозный жест): «Здесь лежит князь, который имел лучшие намерения и видел, как лучшие его начинания терпели неудачу». В завещании он не смог удержаться от посвящения самому себе настолько же гордой, насколько олеографической фразы, выражающей сочувствие себе же: «Прошу тех, к кому я, против своего желания, был несправедлив, простить меня, как из христианской милости, так и из чувства человечности: прошу их принять во внимание, что монарх на троне не перестает быть человеком, таким же, как и бедняк в своей хижине, и оба они совершают одинаковые ошибки».
Неправда, что он был несправедлив «против желания». Моцарт мог хорошо знать о том (это послужит нам примером), что политика, которую Император проводил в своих театрах, была памятником двойственности и обманов.
ГРАФ ЦИНЦЕНДОРФ заметил в своем дневнике, что туалет мертвого Императора был неряшлив, как если бы его уложили в гроб в спешке и небрежении. Хотя похороны следовали порядку церимониала, который Габсбурги импортировали из Испании, необходимое им достоинство было достигнуто с большим трудом. Общий комментарий был таков: Кайзер заплатил за свои реформы еще и этими похоронными почестями, с неохотой ему отданными.

И действительно, к этой черте Императора подтолкнули его сухое просветительство, его бесчувственный рационализм. Он задумал отнять у смерти великолепие и торжественность, повелев и для себя самого использовать старый саркофаг, чья отвратительная геометрия контрастирует, в Крипте Капуцинов, целому лесу из расплавленного и чеканного металла, который охраняет сон его родителей. И все же его саркофаг в наше время не вызывает удивления. Мы думаем, что любую вещь, принадлежащую прошлому, можно объяснить с помощью общих мест и таких этикеток, как путеводители, и не замечаем в этом саркофаге ничего, кроме происшедшего перехода от рококо к неоклассицизму.
Йозеф II содействовал, большим количеством приказов и декретов, внедрению похорон без кортежей оплакивающих, похорон предельно простых, лишенных риторических и дорогих украшений, с использованием гигиенических общих могил, засыпанных негашеной известью. Теперь была его очередь, и эти похороны он заслужил в полной мере. /.../
В первые года своей венской жизни Моцарт должен был впасть в иллюзию, что его Цезарь открыл для него секреты своей души. Одной из пятидесяти книг его маленькой библиотеки были Замечания о характере и действиях Йозефа II, свидетельство усилия, совершенно необычного для моцартовского темперамента, предельно чуждого любого политического и общественного интереса, лучше понять человека, которому он доверил свою фортуну, и который должен был представлять для него неразрешимое неизвестное. Для него, точно так же, как для современников, если правда то, что книги и книжонки о Йозефе II и всех возможных отражениях его политики, от знати до религии, от медицины до сексуальных обычаев, от законодательства до прессы, от монастырей до тайных обществ, от криминалистики до народного образования, появлялись сотнями, особенно в первые годы его царствования. /.../
На этих похоронах, без участия в которых Камеркомпозитор не мог обойтись, он имел возможность испробовать то, о чем говорилось: что йозефизм будет похоронен вместе со своим изобретателем, и что новый суверен придет с целью разрушить то, что оставалось от дел брата.
Граф Цинцендорф, который следил за музыкантом с того момента, как увидел его в первый раз, шестилетнего, и затем отметил в своих дневниках все его начинания, мог бы дать ему полезные советы. Другие полезные советы Моцарт получил от барона Ван Свитена, который не питал иллюзий: быть рядом с покойным и иметь от него должности и полномочия, стоило ему смещения, как только наследник трона стал хозяином положения. Ван Свитен видел вещи в правильном свете, но не был в состоянии реагировать немедленно.


Никто не может утверждать с уверенностью, осознавал ли Моцарт противоречия этих парадоксальных отношений, в которых он, внешне будучи привилегированным протеже Йозефа, на самом деле был пленником и жертвой. Механизм этого противоречия, в постоянном движении, сегодня можно проанализировать, обладая преимуществом в виде расстояния, благодаря единственному фактору — экономическому краху Моцарта. Прочие, которые несомненно существовали и играли свою роль, нам неизвестны, или же их роль для нас непонятна.
Трагизм положения Моцарта в том, что он всегда приписывал свои неудачи причинам частным и скрытым, которые ему были известны, а нам — нет, в то время как никак не мог уловить истинные резоны, которые превратили отношения с его Императором в огромный для него вред. Хотя попытка расшифровать, в чем заключался этот вред, никогда не была предпринята, мы можем это сделать.
С 7 февраля 1786-ого года по 26 января 1790-ого, по прямому приказу или замаскированному согласию Йозефа II Моцарт представил три больших оперы и один театральный спектакль для развлечения Двора; и в этот же самый период его фортуна свободного художника до такой степени выдохлась, что он не мог больше найти держателей абонементов на свои концерты. То, что он написал согласно вдохновению или поддержке Кайзера, сделало к нему враждебным и равнодушным общество.
Ему было нелегко, с его точки зрения, прояснить резоны и ситуации, которые еще и сегодня остаются неясными для наиболее заинтересованных потомков — биографов. ... Отто Ян писал, без отчетливого сомнения: «Моцарт был слишком фаворитом Йозефа, чтобы ожидать услуги от Леопольда». Полвека спустя, переписывая биографию Яна, Герман Аберт перевернул это суждение с ног на голову: «Моцарт, конечно, не был среди фаворитов прежнего правительства и смог сохранить свое место». Исправленная таким образом, биография Яна также превратилась в основную опору сентиментализма в духе Паупера, который без должного контроля принял мольбы о материальной помощи, обращенные к Пухбергу и нужду в деньгах за доказательство «бедности», а не непредусмотрительного и безумного поведения. Этот сентиментализм сделал из Моцарта всеми покинутого и даже «голодного» маэстро, тогда как Моцарт никогда не был ни тем, ни другим.
Никто не попытался посчитать деньги в его кармане. Того, кто попробовал, во времена, близкие к нашим, ожидали волнующие сюрпризы.

«ГДЕ БЫ Я МОГ научиться считать деньги? У меня их было слишком мало. Я знаю, что, когда один раз у меня было 20 дукатов, я думал, что уже богат. Только необходимость учит считать деньги». Так ответил Моцарт девять лет назад на упрек своего отца. Но потом денег у него в руках побывало слишком много, и в большой спешке. Какую бы сумму ему ни заплатили, она казалась ему Spottgeld, как он вскоре выразится, чаевыми, горстью бобов. Это был искаженный взгляд того, кому не хватает никакой суммы, в чьих руках любой заработок испаряется в несколько дней, кто утратил чувство возможного сравнения.
Нэнси Стораче зарабатывала за один вечер 4000 Гульденов, но с ней нельзя сравнивать. Еще и сегодня инструменталисты, дирижеры и модные певцы зарабатывают за один вечер больше, чем функционер за год. Более допустимо сравнение 800 Гульденов моцартовского жалованья с теми 2000, которые получал Глюк, хотя Моцарт, все время зарившийся на чужое достояние, с трудом признал бы справедливость этого вознаграждения, следствия большого срока службы и славы, за все услуги, которые оказал Глюк Двору и Государству.
Другие точки отсчета Моцарт предпочел забыть. Своего отца, на чье честное существование хватало годового жалованья в 350 (позднее в 400) флоринов. Или Франца Йозефа Гайдна, который в декабре 1787-ого года, в те дни, когда Моцарт был назначен на должность Камеркомпозитора, поведал в письме одному пражскому другу о своей надежде, что столица Богемии будет крепко держать этого драгоценного человека, а также вознаграждать его, потому что «без вознаграждения история больших гениев печальна. Это причина, благодаря который так много многообещающих талантов исчезает. У меня вызывает гнев, что этот единственный Моцарт все еще не имеет должности при дворе, императорском или королевском».
Восемьсот флоринов годовых показались бы чем угодно, но не заслуживающими пренебрежения великому Гайдну, который получал от своих князей четыреста. И произвели большое впечатление на редактора «Альманаха Императорских и Королевских Театров Вены», который выразил «глубочайшую радость всех друзей музыкального искусства», потому что «необыкновенный артист, в течение долгого времени не признанный и недостаточно оцененный», был «наконец принят на действительную императорскую службу с соответствующим жалованьем».

Музыкальному миру это назначение не показалось разочаровывающим, как Моцарту, но ожидаемым и справедливым признанием. И если Христиан Фридрих Даниэль Шубарт, на тот момент самый авторитетный музыкальный писатель, ошибся, написав в «Патриотической хронике» Штутгарта, что Моцарт «был принят на службу к эрцгерцогу Францу», то не ошибся, провозгласив его «звездой первой величины на современном музыкальном небосклоне». В Веймаре «Газета Роскоши и Моды» объявила о назначении на должность «императорского Капельмейстера в Вене» «исключительного человека для каждого философического любителя музыки», в котором воплотился новый идеал художника: его звуки не ограничивались более привычными сферами удовольствия и чувства, но возвышались до понятий формы и мысли.
Эти хроникеры и критики, очень внимательные к общественной позиции художника, знали о сумме жалованья, и не сочли бы чрезмерной претензию того, кто его назначил, удержать «такого редкого гения» от необходимости искать «место и хлеб за границей».
К сожалению, Моцарт не понял удобства назначенного ему постоянного жалованья: оно позволяло ему посвящать все свое время общественным и частным трудам, которые, начиная с опер, оплачивались отдельно.
Хотя его жалованье не было жалованьем фаворита, оно в любом случае в два раза превышало доходы мастеров знаменитых и гораздо старше его, которые должны были трудиться весь год, чтобы заработать эти деньги. Свояк Моцарта Франц Хофер получал 150 флоринов годовых за работу при дворе и 25 в качестве скрипача в соборе Святого Стефана.
В 1783-ем году Генеральный директор Главного госпиталя Вены зарабатывал 3000 Гульденов и главврач-хирург 800. Капельмейстер Сальери, которому Моцарт так завидовал, получил в году своего назначения, 1788-ом, 1200 Гульденов. Сорок лет спустя его преемник Эйблер получал 1500, но необходимо иметь в виду обесценение денег в 1824-ом году и прочие финансовые неприятности. Второй придворный Капельмейстер, Умлауф, чье место вызывало столько зависти у Вольфганга, получал 850 Гульденов.
После того, как Йозеф II повысил оклады, университетский профессор получал 300 гульденов в год, в то время как приходской священник с приличным положением получал от 400 до 600. Школьный учитель должен был обходиться 22 гульденами и служанка Моцарта — 12.

800 флоринов жалованья позволяли Моцарту платить за аренду своей элегантной квартиры и взнос (400 флоринов) за обучение сына Карла в не менее элегантном Интернате Перхтольсдорф (с 1787-ого года). Своей сестре, которая задала ему вопрос об особенностях его службы, он ответил 2 августа 1788 года, что «Кайзер определил меня к сочинению камерной музыки, но, в настоящий момент, с окладом в 800 в фл.», сразу же поощряя себя в добавлении: «Никто из тех, кто занят камерной музыкой, не получает столько же». Еще он добавил, что на афишах его «пражской оперы Дон Жуан, которая скоро пойдет в Вене», было написано, что музыка «принадлежит Господину Моцарту, капельмейстеру на действительной службе Его Имп. Величества».
Жалованье казалось ему нищенским, потому что он сравнивал его с большими заработками минувших лет или, может быть, с теми сказочными дарами, которые когда-нибудь, в голубых замках его воображения, Йозеф II должен был ему преподнести.
Биографы сослужили ему плохую службу. Они бесконтрольно приняли на веру жалобы, которые сопровождали сезон ипохондрии, и представили экономическое и общественное положение Моцарта, под фальшивым углом зрения, в виде катастрофы. И только достойными усмешки и гротескными представляются вопли тех истерических приверженцев, которые протестуют против «преступной траты деяний гения». Обвинения, достойные сумасшедшего дома. «Гений» не существуют среди категорий, признанных человеческим трудом. С момента своего рождения он должен примириться с идеей, что только потомки его оценят.
ГОРАЗДО ТРУДНЕЕ восстановить отношения, которые Моцарт имел с Йозефом — директором и заказчиком его театра, и то мнение, которое об этих отношениях могло сложиться у большого общества. Бургтеатр не был обычным предприятием, но политическим инструментом Йозефа, и именно в таком качестве был известен. Заказ на Похищение из сераля был высочайшим выбором, за премьерой оперы спустя девятнадцать дней последовали свадебные торжества. То же высочайшее происхождение имело вмешательство, которое положило конец интригам и жалобам недовольных певцов.
В немецком секторе Придворного Театра козни Сальери, которые наводили слишком большой страх, не имели власти. И потом, в это время Сальери пребывал в Париже, занятый постановкой своих Данаид. Правда была в том, что Моцарта считали чуждым театру, модным пианистом, максимум — сочинителем камерной музыки, который пытался сделать театральную карьеру, в то время как она не соответствовала его таланту. Таким он и остался, не по причине тех или иных интриг, но согласно вкусу венцев, которые в течение семи лет, прошедших с рождения итальянского театра и до Так поступают все женщины, провозгласили шумное превосходство над Моцартом Паизиелло, со 166-ю представлениями его опер, Сальери, со 138-ю, Чимарозы, со 124-мя, Мартина-и-Солера, прозванного Мартини, со 105-ю, и даже Сарти, с 91-им.

Моцарт был всего лишь одним из итальянизированных немцев и за пределами Вены должен был вступить в соревнование с Диттерсдорфом, чей Доктор и аптекарь одержал победу над Фигаро в 1786-ом году. Единственная опера, которую он представил в Вене до появления Свадьбы Фигаро, была немецким зингшпилем, что не гарантировало, согласно суждению обычных знатоков, настоящее знание пианистом условностей и идиом итальянской оперы, которой выказывал предпочтение также и Император.
Мы видим иерархии с искажающей точки зрения потомков. Для нас возвышенный Моцарт загнал современные ему итальянские оперы в лимб, где обитают потускневшие и надоевшие предшественники и суррогаты. Но венское общество никогда не считало пианиста равным итальянским оперным композиторам. В качестве театрального композитора Моцарт оставался в тени, его музыку считали недостаточно легкой для голоса, а его — склонным утяжелять мелодии преувеличенным количеством «гармоний», аккордов, музыкальной науки. Вспомним те самые «слишком много нот» из знаменитого приговора. Мы не знаем, выражало ли суждение, которое Диттерсдорф якобы слышал из уст Йозефа после соревнования Моцарта с Клементи, подлинное мнение Монарха, или было вложено ему в уста автором Автобиографии, когда он диктовал ее страницы сыну: «Это, безусловно, один из самых великих и оригинальных гениев, и я никогда не встречал композитора, наделенного таким неисчерпаемым богатством идей. Но я хотел бы, чтобы он не был так богат. Он не оставляет слушателю возможности перевести дух, и как только возникает одна прекрасная идея, тут как тут другая, которая прогоняет первую, и так далее. В конце концов ни от одной из этих красот не остается в памяти».
Любопытно, что Йозеф II кончил тем, что выбрал именно Моцарта в качестве хранителя и исполнителя своих проектов и оскорбительных действий. Не думаю, что он пришел к пониманию того, что итальянские мастера не могли достичь уровня Зальцбуржца в многообразии планов, уровней, чувств, выразительности; и что хваленый Цирюльник Паизиелло был театриком вырезанных фигурок по сравнению с могучим барельефом Похищения из сераля, не говоря уже о Свадьбе.
Думаю, что Император, скорее, опасался итальянцев по причине их разговорчивости и склонности к сплетням, считая их неспособными хранить его секрет. И что угадал в Моцарте, за пределами внешней болтливости, человека, способного хранить тайну, многие тайны, страстно культивировавшего тайны, какие бы они ни были, эзотерические или раболепные. И все же ему понадобилось много времени, чтобы заказать Моцарту итальянскую оперу по всем правилам, которая последовала за дебютным Зингшпилем. Почему? До потому, что Похищение ему не понравилось, вот и все. Ему нравился пианист, автор камерной музыки, но опера казалось ему перегруженной идеями, слишком трудной для восприятия. Если Император и вмешался, чтобы сделать возможным исполнение оперы, то все же продолжал считать значительными мотивы, которые спровоцировали протесты и саботаж певцов и сделал из них вывод, который донес до нас Диттерсдорф и который для лицемерных сторонников итальянской оперы был равносилен приговору к гражданской смерти: «В произведениях для театра у Моцарта один только недостаток, на который очень часто жалуются певцы: он заглушает их слишком массивным аккомпанементом».

 

Знаменитая фраза относительно Похищения из сераля: «Слишком хорошо для наших ушей, дорогой Моцарт, и слишком много нот!» и готовый и нахальный ответ «Ровно столько, сколько нужно, Ваше Величество», перешли из биографии Немечека в мифический репертуар анекдотов и фраз, из которых можно было бы составить музыкальную параллель к Легенде о художнике Эрнста Криса и Отто Курца.
/.../ Ни Моцарт, ни биографы, которые со слащавым удовлетворением передают этот эпизод, представляя его в качестве ослепляющей вспышки далекого галантного времени, не проникают в глубинный смысл фразы Императора, более саркастической, чем веселой. Фраза равносильна сухому щелчку замка. Моцарт должен был счесть незначительным происшествие (с обычным обманчивым удовлетворением восприняли его и биографы) и принялся ждать, после Похищения, серию выгодных заказов, которые так и не поступили. Граф Орсини-Розенберг дал ему множество советов, но не заказов. Моцартом вновь овладела неуверенность в выборе между оперой итальянской и немецкой. Проекты и попытки вроде Каирской гусыни и Разочарованного супруга, прожили недолгую жизнь и были оставлены незавершенными, по причине недоразумений с либреттистами и по другим причинам. Причина, на самом деле, была одна, и как-то раз он признался своему отцу, что писать оперы для самого себя не нравится никому.
В своей жесткой и лицемерной манере Йозeф II приговорил сочинителя опер к изгнанию, которому суждено было продлиться четыре года. Состояние конфуза, очень для него характерное, было следствием различных причин: древнего предубеждения в необходимости уважать права певцов, которому Кайзер следовал в согласии с Сальери, признанного главы итальянской мафии; и, парадоксальным образом, абсолютно противоположной уверенности. Император выбрал Моцарта с его Зингшпилем и протянул ему скорую и могучую руку помощи с целью, которую он преследовал посредством своих театров: достижение лингвистической, или немецкой, однородности территорий Империи. Но Моцарт похоронил это его стремление под таким преувеличенным пониманием доктрины и таким оркестровым богатством, что эти неитальянские голоса, по мнению Императора, имели очень маленькую возможность быть услышанными.
В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ, Моцарт уверился, что Йозеф II был окончательно покорен его искусством. И это в очередной раз не соответствовало действительности. Решения и суждения императора относительно музыкальной сферы еще раз свидетельствуют об ожесточенном характере, напоминающем лабиринт, неискренность и лживость которого превращаются, в случае с Дон Жуаном, в психиатрическую загадку. Может быть, пришло время ее разрешить, с целью успокоить читателя, в памяти которого живы звонкие похвалы, выдуманные Да Понте в (также выдуманном) разговоре с Йозефом, «божественной» опере, чья музыка все же «не по зубам моим венцам».
Способность ко лжи аббата-иудея была действительно безгранична, как мы скоро убедимся. Этот Цезарь-гурман никогда не пробовал пищи, которую находил божественной.

С поля битвы у ворот Белграда, где он находился в конце февраля 1788-ого года, Йозеф приказал графу Орсини-Розенбергу представить в Вене оперу, которая снискала триумф в Праге. Но не потому, что был убежден в ее исключительных художественных достоинствах, а потому что ее сюжет, который он знал и обсуждал с Да Понте и Моцартом, входил в его проект театральной непристойности. И все же, не имея возможности признаться в своих соображениях, постыдных для апостолического властителя, Йозеф, совместно с директором своих театров, предпочел взять на себя роль компетентного начальника, берущего под защиту еще не понятое искусство. /.../
Целые поколения читателей Мемуаров приняли на веру суждение, которое Да Понте вложил в уста своего Цезаря, и которое звучит, несмотря на сдержанность, как аристократическая похвала: «божественна, ... но не по зубам моим венцам», и ответ Моцарта: «Дадим им время разжевать ее».
Разговоры и оценки были изобретены лгуном-аббатом, потому что Йозеф так никогда и не услышал Дон Жуана, и Да Понте это знал. Император вернулся с поля сражения 5 декабря и мог бы пойти на последнее представление 15-ого. Но, лишенный сил и больной, он больше не пошел в театр, и мы с точностью это знаем, потому что он написал об этом в письме к сестре Марии Кристине. Та, которая, к своему несчастью, была правительницей Нидерландов, была занята восстанием, вспыхнувшим в подвластной ей стране, и, конечно, не должна была обращать внимание на то, пошел царственный брат в Оперу или не пошел. Это сделаем мы, ибо в это переплетение искажений, выдумок и лжи мы погрузились с целью проникнуть в чувства озадаченности, волнения и отчаяния Моцарта.
Моцарт, безусловно, знал, что Кайзер никогда не слышал Дон Жуана, но так и не узнал о подлинных чувствах, которые питал Йозеф к его музыке, и о подлинных соображениях, которые побудили Императора дать ему должность в конце 1787-ого года, с вознаграждением, не фантастическим, но значительным.
Трогательный ответ Моцарта в ответ на предложение платить ему 3000 талеров, если он переедет в Берлин: «Я должен бы был оставить моего доброго Императора», представляется, в передаче Констанцы Ниссену, приторным и сомнительным. Но он полностью совпадает со словами, которые Вольфганг написал в процитированном нами письме к Наннерль, и объясняется, если подумать о постоянном кипении надежд и разочарований, которым было его существование рядом с не поддающимся разгадке деспотом. В этом аромат моцартовской подлинности. Неспособность проложить себе дорогу, воспользоваться удачными моментами, неумение себя подать, привести дело к завершению. Те качества, которые барон Гримм отметил в молодом маэстро еще в Париже. Вечная вера в мечты, химеры, счастье, которое существует только в воображении, и которое и есть настоящее счастье.
Моцарт даже отдаленно не подозревал, когда наконец Йозеф решился вновь призвать его на службу в качестве оперного композитора во второй половине 1785-ого года, что у Кайзера были на уме собственные социологические проекты, чуждые музыкальной сфере. Моцарт решил, что его недавние успехи в качестве автора инструментальной музыки и пианиста завоевали ему предпочтение Императора, к которому он так стремился. И когда Кайзер подсказал ему оперу на сюжет французской комедии, которая в течение двух лет питала общественный скандал, Моцарт мог даже чувствовать себя польщенным: он заключил с Императором тайный союз.

Источник