ИНТЕРВЬЮ С АВТОРОМ ФЛЕШМОБА #яНеБоюсьСказать И ТРИ ИСТОРИИ

Ужасно. У меня в жизни настолько травмирующего не было, повезло. Хотя иногда закрадывается сомнение - вдруг я что-то вытеснила из памяти, ведь может такое быть? На самом деле, были крайне неприятные моменты "на грани", приставания, грязные намёки, попытки, но везло, слава богам, в решающий момент появлялись какие-нибудь случайные люди и обидчики сваливали.

Самый первый и самый мерзкий случай домогательств помню, когда мне было лет 10, я пришла к бабушке (у неё на тот момент жила тётя с мужем), входные двери тогда не запирали. Вхожу, слышу, кто-то душ принимает, бабушки в её комнате нет. Может, это она в ванной? Подожду, пока выйдет. Не знаю, что мне взбрело в голову, но пришла идея спрятаться под стол, а, как бабушка выйдет из ванной, выскочить оттуда и "напугать" её)) В общем, сижу под столом, а из ванной появляется тётин муж в полотенце на бёдрах. Приближается и, снимая полотенце, спрашивает, видела ли я мальков голыми.. Помню панику и какое-то тупое онемение.. На моё счастье в этот момент в дом вернулась бабушка, которая выходила в магазин. За те секунды, пока она вошла в прихожую, тётин муж успевает навернуть обратно полотенце и, как ни в чём не бывало, идёт одеваться в свою комнату. Никому этого не рассказывала прежде.

Про всякие "зажимания" в школе не стоит и вспоминать. Различные приставучие типы в транспорте и других общественных местах - тоже не заслуживают внимания. Но тут не совсем так. Внимания должно заслуживать поведение в тот момент, очень трудно дать отпор даже словесный - а иной часто и не нужен уже бывает, если грамотно послать. Но обидно, что до сих пор есть во мне какой-то тормоз из серии "не обидеть человека" - это, естессно, касается не прямых приставаний и домоганий, а таких, которые лезут с разговорами и вопросами эдак мал-помалу. Над этим надо поработать, да.

Чаще всего случались (и до сих пор бывает, увы) мужики, прижимающиеся в общественном транспорте, буээ. Подумать только, что было время, когда я не могла сказать ничего и только молча пыталась повернуться, отодвинуться (тщетно в набитом помещении), но однажды услышала, как какая-то девушка в автобусе громко наорала на мужика-прижимальщика, и мне это как-то вправило мозги - с тех пор не стесняюсь, если что так же громко потребовать перестать ко мне жаться, а то и обругать так, чтобы всем было слышно и ясна суть ситуации.

Так что вот. Не особо жаждала что-то рассказывать, но волей-неволей поучаствовала во флешмобе #яНеБоюсьСказать

Пословица "молчание - знак согласия", увы, правдива на все сто, особенно в случаях с сексуальными приставаниями и насилием.

А.Ш.

Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие 8 июл 2016 в 23:12

ИНТЕРВЬЮ С АВТОРОМ ФЛЕШМОБА #яНеБоюсьСказать И ТРИ ИСТОРИИ

В социальных сетях продолжает стремительно распространяться флешмоб под хэштегами #яНеБоюсьСказати и #яНеБоюсьСказать. За несколько дней тысячи людей — не только женщины, но и мужчины — рассказали на своих страницах в Facebook и ВКонтакте о случаях домогательств и изнасилований. Rus2Web поговорил с организатором акции, украинской журналисткой Анастасией Мельниченко, а также собрал несколько историй жертв сексуального насилия, которые приняли участие во флешмобе.

- Как к Вам пришла идея организовать флешмоб?

- Идея пришла после прочтения очередного обсуждения жертвы изнасилования, когда комментаторы искали причины изнасилования не в насильнике, а в жертве. Мой пост был эмоциональной реакцией на такое обсуждение, поскольку у нас в культуре укоренилось такое понятие, как «вина жертвы». Это необходимо изменить. Виноват всегда насильник. Понятие виктимного поведения устарело. Это все — прикрытие для насилия.

- Вы предполагали, что флешмоб захватит как украинских, так и российских пользователей Фейсбук и Вконтакте?

- Нет, конечно. Я ожидала резонанса, но не такого, конечно же. Видно, что женщинам есть о чем сказать.

- Какая, по вашему мнению, основная причина харассмента?

- Тотальная объективация женщины в постсоветской культуре, гендерное неравенство, отношение к женщине как к «другу человека» и придатку к мужчине.

- Какова цель акции и выйдет ли она за рамки социальных сетей?

- Цель акции — изменение общественного мнения и формирования новой нормы, когда насилие не умалчивается, а жертва не обвиняется. Надеюсь, что акция перерастет во что-то большее: книги, театральные постановки, веб-сайты.

Rus2Web публикует несколько историй по хэштегам #яНеБоюсьСказати и #яНеБоюсьСказать с разрешения их авторов.

Юлия Новосельцева:

*Данный пост был опубликован в Фейсбуке только для друзей Юлии.

#янебоюсьсказати #янебоюсьсказать Когда мою ленту заполнили посты с этим хэштегом, у меня начался нервный мандраж — я чувствовала, что если не напишу, буду считать себя трусихой, а писать страшно, стыдно и очень, очень болезненно. Но я все же попробую. Мне выбрать историю из череды приставаний и харассментов легко —она очень выделяется.

Мне было восемнадцать лет, так сложилось, что я не оказалась после выпуска в университете и работала в банке. Но это не очень важно. Одним скучным осенним вечером старый знакомый пригласил меня на вечеринку и я обрадованная поехала. Там я встретила милого интеллигентного мальчика, и мы сразу что называется hit it off. Настолько хититофф что на следующий день я пришла к нему в гости и мы много болтали и смеялись, а через пару дней решили вместе махнуть в Питер. И махнули. Мы очень радовались, какие мы сумасшедшие. Там мы первый раз поцеловались. Мальчик был очень мил. И мальчик признался, что он вообще опытом в этом особо не обладает — в целованьи например. Я каким-то опытом обладала и выпив немного вина решила ему показать как надо. Надо уточнить, что это 18 лет — это когда вполне достаточно поцелуев и жарких объятий, а дальше это еще надо подождать. Ну так мы и стали, целоваться и обниматься, учась, как целовать, скажем в шею чтоб приятно, что надо вот так со страстью, по-животному. Мальчик постепенно очень раздражился на себя и пошел курить. А я заснула. А дальше начался мой кошмар. Я проснулась от того, что меня душат. До сих пор помню — я смотрю на камин и книжные полки в приглушенном свете и мысленно прощаюсь со всеми, думаю — как глупо поехать с каким то мальчиком в Питер и умереть. Это было долго. Я вырывалась и хрипела но мальчик был сильнее. И он стянул с меня джинсы и изнасиловал. Рукой. Всей ладонью.

После этого я лежала на кровати и плакала. Это ощущение опустошенности и разлома возвращается каждый раз как я вспоминаю. А потом мы начали встречаться. Это называется стокгольмский синдром. Разумеется этому предшествует много чего. Этому предшествует в первую очередь сформировавшееся раньше ощущение что насилие в отношении меня — это нормально. И ничего страшного. Этому предшествует нехватка любви/одобрения из детства когда ты кидаешься в любые отношения лишь бы тебя любили и оценили. И прочее. Так что да. Все же люди, все же немного сумасшедшие - оправдав таким образом мальчика, я впала в зависимость. И так полтора года я провела в отношениях, где во время ссор меня душили, принуждали к сексу, приставляли к горлу нож и прочее, где у меня были постоянные истерики и страхи. Иногда мне кажется, что то изнасилование - это еще не самая страшная их часть. И все время я винила себя — я же «истеричка» , я «сама напросилась». После расставания и конца мучений у меня началась тяжелая депрессия с паническими атаками, я почти не ела, почти перестала общаться с людьми и ушла из университета. Чтобы восстановиться мне потребовалось два года работы над собой, психоклиника, много психотерапевтов, разные таблетки и помощь хороших людей.

Всякие разные последствия во всех сферах своей жизни я до сих пор испытываю и продолжаю над ними работать. Такая история. Наверное, тут легко сказать что я сама виновата. Но мне пока никто этого не говорил.

Это правильный и хороший флешмоб. Никто не должен думать, что даже самое маленькое насилие — это нормально. И никто не должен бояться об этом рассказать.
Я не боюсь запостить.

Ольга Филонова:

Знаете, этот фонтан как-то пока нереально прикрыть... Подробности, воспоминания. Лучше не читайте если нервы. #яНеБоюсьСказать

Просто набор воспоминаний-вспышек.
В детстве, когда отчиму что-то не нравилось, он брал меня за шею и таскал. Например вышла я погулять с друзьями лет в 13 — пришел, молча взял за шею и потащил. По улице, по лестнице на четвертый этаж. Никто ни разу ничего ему не сказал. Терапевт в районной поликлинике оч удивлялась синякам на шее и хроническому лимфадениту или как-то так это назвали.

Иногда я стирала постельное белье ночами в ледяной воде, иногда подъезд мыла —такое было воспитание. Или его грязные носки и рубашки. Машинка стиральная самая крутая у нас была.
Несколько раз в неделю были многочасовые лекции о том, что я ничего из себя не представляю, никто, и даже в унитазе дерьмо не мое и «ничего твоего здесь нет» . Он жил в квартире, которая принадлежала и принадлежит мне и матери. Нельзя было в процессе выслушивания сидеть, можно было только часами это выслушивать все стоя, даже к стене прислоняться нельзя было. И обязательно нужно было говорить что я согласна, что я дерьмо, что я никто, что я сломала всем жизнь и тп.

Мои вещи постоянно досматривались, что то выкидывалось. Мне запрещали друзей (с некоторыми послаблениями на пару девчонок), разговоры по телефону, дневники, плакаты со звездами, слушать музыку. Телевизор/кино иногда можно было. Поездки в лагеря и прочие места с классом были тем более запрещены, поскольку он в детстве жил в бараке. А я не заслужила тем более. В поездку по Европе и в Англию вместо меня поехала сестра матери.
С какого то возраста меня старательно по его инициативе одевали как мальчика. Чтоб никто не «увел» . Правда, коса до попы никого не смущала. Постоянно допрашивал, не заинтересовал ли меня противоположный пол. Требовал целоваться, я стискивала зубы и губы и стояла зажмурившись, вжавшись в угол. Ему тогда было лет пятьдесят что ли, может чуть меньше. Почти два метра ростом, «фигура атлета» как он говорил.

В каком то возрасте, лет в 10-11, на меня почти полностью (хотя кому я вру, полностью) свалили домашнее хозяйство. Готовка, уборка, мусор, магазины. Постоянные унижения и уборка «под надзором» . Ненавижу убираться теперь, правда, хотя жить в чистоте люблю.
Если что то было не так - то посуду по несколько раз перемывать, то пол, слушая о том, что такое дерьмо никто никогда замуж не возьмет (видимо, надеялся). Забыла выкинуть мусор - мусор в постель, спи с помойкой. Накосячила где-то или посмела высказать свое мнение — ложиться спать запрещено. Сиди и не спи. Или стой. Глаза закрывать нельзя.

Никого не смутило, что в 14 лет я заболела половым герпесом да еще и в какой то жуткой форме. Даже врача из кожного диспансера. При учете того, что такая болячка была только у того товарища. Спасибо всем докторам, больше у меня такого нет, уже почти двадцать лет. Больно было очень. Это тоже мать не удивило.

Я могу его слепить вслепую. Каждую деталь (и ниже пояса тоже). Хорошо, что на голове обычно лежала подушка и я могла хотя бы не видеть. Научилась считать до тысячи скороговоркой и отключать всю периферию. Могу трогать руками любое дерьмо не ощущая при этом ничего.
Лет в пятнадцать я от него в издевательской форме узнала, что папашу то ты деточка зря ждешь. Он пока был на твоей матери женат с ее сестрой спал, и срать на тебя хотел. Я отца, кстати, лет до 25 ждала, потом забила.

Такие дела. Сотрите мне кто-нибудь память частично, м? Я одно время мечтала потерять память вообще, но потом осознала, что тогда потеряю и память о дедах и бабушках и пра... И спасибо той девочке, которая уговорила меня уйти от края крыши.
И да, мать при многом присутствовала. Но этого «не было» . Это я «врала, чтобы очернить человека». Но иногда что то «было» и тогда я была соперница-разлучница, мечтающая увести ее мужика и сломавшая ей жизнь. Особенно лет в 10-12 было забавно.

Алексей Сергеев:

Хочу сказать, что я подвергался сексуальным домогательствам 4 раза, это явные случаи, были еще и различные ситуации «на грани», которыми в данном случае можно пренебречь. Первый еще классе в третьем или пятом, в набитом общественном транспорте, когда я ехал в Дворец юношеского творчества, тогда некий мужик, от которого никак было не увернуться — настойчиво совал свои руки и елозил ими там, где не следует. Помню, пытался увернуться, повернуться, что в троллейбусе набитым битком было непросто, на лице мужика была гаденькая ухмылка. Пространство между остановками, кажется, длилось вечность. Выскочил — раньше, и шел пешком по морозному городу красный то ли от стыда, то ли от беспомощности. Другие случаи были уже «во взрослой» жизни. К счастью, ни один из них не завершился реальным изнасилованием, но, даже то, что удалось почувствовать — было отвратительным. Исходя из рассказов жертв и собственной экстраполяции ужасно представить, что могло бы быть... Больно за всех, кто это пережил.

Считаю, что проблема насилия это не «женская» или «мужская» проблема, а проблема всего общества. Если иметь реальную статистику жертв, уверен, случаев насилия над мужчинами - гораздо больше, чем фиксируется, просто система построена таким образом, что мужчины не только «не плачут» , но и обращение в полицию или рассказ об этом - скорее несут не только «репутационные» риски, но и угрозу оскорблений или продолжения насилия (бутылка из под шампанского в казанском отделении полиции - только верхушка айсберга). И это не только тюрьмы, детские дома или другие изолированные мужские коллективы, и не только ГБТ-мужчины. Так, что касается жертв - это далеко не только женщины. И те мужчины, которые считают, что эта проблема «их не касается» — глубоко заблуждаются.

Если же мы будем говорить про тех, кто домогается и насилует — то здесь, очевидно, что подавляющее большинство — мужчины. Как не крути, лучезарного 15-летнего Мюттью Шеппарда во время зарубежной поездки изнасиловали не арабские женщины. И потом, в 21 год глумились над ним и оставили умирать привязанным к изгороди опять же не женщины. Если в моем случае одно домогательство из четырех было «женское» , то при увеличении выборки, уверен, такие случаи окажутся вообще довольно редкими, а реальные последствия их воплощения и вовсе скорее исключениями.

Означает ли это, что мужчины по природе своей сволочи и чудовища? Я так не считаю. Уверен, большинство случаев насилия — это продукт воспитания, социализации. Действительно, патриархальная матрица, навязывание маскулинности, агрессивности и отношения к человеку (прежде всего женщине) как сексуальному объекту — приводят к ужасающим последствиям.

Я против коллективной ответственности и навязывания вины. Виноват всегда насильник, и другие мужчины — не несут вины только за то, что родились мужчинами. Но, коллективная ответственность существует в другом: каждый и каждая, кто соглашается с патриархальными стереотипами, кто поддерживает их, по сути —невольный соучастник (вне зависимости от пола). И об этом нужно говорить. Не молчать... Только так можно изменить систему и печальную статистику.

Лучи добра всем, кто пережил страшное. И молитва за то, чтобы меньше было этого зла в мире...

#IAmNotAfraidToSayIt
#яНеБоюсьСказати
#ЯНеБоюсьСказать

http://rus2web.ru/speczmaterialyi/yaneboyusskazati.html

 

«Надеюсь, акция #яНеБоюсьСказать перерастет во что-то большее — книги, театральные постановки» | RUS2WEB..

В социальных сетях стремительно распространяться флешмоб под хэштегом #яНеБоюсьСказать. За несколько дней тысячи людей рассказали о случаях домогательств и изнасилований. Rus2Web поговорил..

Алексей Сергеев

воспитание сына

 

ОЧЕРК

воспитание сына

Давыд Михуткин

Не надо быть гением в воспитании, а нужно искренне любить и видеть будущее сына.

Тяжела офицерская доля. Почти все время, кроме времени на ужин и сон, уходит на службу. Казарма, солдаты, учения, командировки и очень редко, он радостно спешит к семье в предвкушении заслуженного выходного, побыть хоть денек с любимыми. Зачастую, а вернее в большинстве семьях, все взваливается на хрупкие плечи их боевых подруг. Ведение семейного хозяйства, воспитание детей, соблюдения мира и спокойствия, уюта в семье, забота и уход за мужем. Сохранение: верности, любви, нежности и женственности. Гордости за мужа-офицера, понимания его занятости, нужности Родине. Да мало ли ещё вопросов и проблем. Не всякая девушка решится очертя голову кинуться с головой в эту рутинную профессию - офицерская жена. Поэтому большинство жен с честью справляются, как в бою, с этим множеством участков в семейной жизни. Честь и хвала им за это.

Окончив военное училище и прибыв в отпуск к родителям, я, предлагая руку и сердце молоденькой, довольно красивой медсестре, спросил:

- Знаешь ли ты, за кого выходишь замуж? За того, кто постоянно будет на службе. Уезжать в командировки, учения, возможно надолго. Видеться днем редко, а только по вечерам и ночью. Взвалить все заботы обо мне, о нашей семье на свои плечи. Воспиты-вать и растить, будущих наших детей. На мне форма красивая, но она парадная. Будем вместе жить, и служить в жарком Узбекистане. Готова ли ты пойти на все это?- она, с улыбкой кивнула мне, и я был этим кивком осчастливлен на всю жизнь.

… и начались боевые будни. Она в медсанчасти медсестрой, я там же, в головном полку стал командиром трижды отличного взвода. Частые командировки и однажды она мне тихо говорит:

- Мне тоскливо без тебя, когда тебя нет. Давай, сделаем ребеночка – и ровно через девять месяцев родился у нас мальчик. Радости и счастья не было предела. Да такой красивый, с длинными ресницами, красивыми глазами и вскоре, подрастая, стал всеобщим любимцем. Все, во дворе дома, любовались, нянчились с ним, особенно дочки, соседа по подъезду, полковника Чудинова. Познав всеобщее внимание к себе безграничную любовь матери, как по волшебству, стал портиться. Стал капризничать, проявлять недовольство, не слушаться и дерзить ей. Уколы делать ему - целая трагедия. Только мать со шприцом в руке глянет на него, сразу же:

- Я есть хочу! – накормила, опять за шприц:

- Я в туалет хочу! – и так с всякими причинами, тянет время, пока я выведенный из терпения, не положу его верещащего на колени и командую: Коли!

И однажды, увидев хмурые, печальные ее глаза, я вздрогнул и, молниеносно вспомнив деревенскую поговорку:

-Ребенка надо учить, когда он еще лежит поперек лавки,- решился: - -Пора приняться за воспитание, а то потом будет поздно.

Разболелся молочный зуб, Нытья и хныканья хватило с избытком. Взяв его за руку, потащил к зубному врачу. Задача не из легких, если даже от уколов верещит. Иду и сооб-ражаю, мысли лихорадочно бьются в голове. Уже подходя к больнице и представляя крики и вопли будущего пациента, вдруг осенило и, приостановившись, наклонился и таинственны голосом заговорщески, негромко:

- Сынок я мужчина и хочу, чтобы и ты был такой. Давай договоримся, Если ты в кабинете ни разу не пикнешь, и не будешь верещать, я тебе куплю любую игрушку в магазине, какую пожелаешь. И буду считать, что ты тоже мужчина, а не плакса. Ну что? Договорились. Это будет наш мужской уговор и дай мне руку, что ты вытерпишь.

Зашли в больницу, оставив его, наедине с врачом сижу, жду. В кабинете тишина. Через несколько минут дверь раскрылась. Неся в ладошке вырванный зубик, подошел и молча, подал мне.

- Ну что, больно было? Не боялся?- он, мотнув головой, прошепелявил, как я понял с набитым ватой ротиком:

- Мне нельзя лазговаливать, пить и кушать час,- и прижав к себе и чмокнув в щечку, ласково сказал:

- Ты у меня молодчина. Уговор есть уговор, тем более мужчин. Идем в магазин за игрушкой. Какая понравится, сразу купим.

Войдя в магазин, я развел руками и произнес:

- Он, твой. Выбирай, чего хочешь, и что понравится, а он, не оглядываясь, не оценивая их красоту, прямо подойдя к игрушкам, взяв в руки самолет ТУ, повернувшись:

- Вот! Купи. Не дологой как мама говолит! – я был поражен бескорыстью, и молча уплатив деньги, вышли из магазина. Идя позади его, разглядывающего игрушку, пораз-мыслив, понял. Ведь он, крутясь возле матери все впитывал как губка, да и не раз видел, как мы, сидя рядом пересчитывали деньги, мечтая о покупках. О каких бюджетах, накоплениях можно думать, имея 124 рубля денежного довольствия старшего лейте-нанта и 70-ти медсестры? Я был восхищен, не по годам смышленым сыном.

Через несколько дней, приехав домой на обед, вижу такую картину. Мать, высунувшись из окна четвертого этажа, как горлица взывает к всеобщему любимцу:

- Сынулечка, Серёженька иди домой обедать, папа приехал!- и так разов пять, а сынуле хоть бы хны. Сидит спиной к ней и копошится в песочнице. От жалости к ней, у меня сжалось сердце, и я не выдержал, отстранив ее от окна, грозно крикнул:

- Сергей! Ко мне! Немедленно домой! Живо!- и услышав впервые мой грозный голос, он вздрогнул и, вскочив, побежал в сторону подъезда. Сели за стол. Он опять по привычке начал ерничать, отказываясь от супа. Как только мать ушла на кухню за вторым, я, сердито глядя на него и стукнув ладонью по столу, потребовал:

- Ешь! Чтобы тарелка была пуста сейчас же! Иначе на полчаса поставлю в угол и песочницы не видать тебе как своих ушей. Задача ясна? Работай ложкой и поживее,- и, пряча свои смешливые глаза, стал искоса наблюдать, как он, усиленно заработал ложкой.

Когда мать с тарелками в руках появилась из кухни, от изумления, чуть не выронила их из рук. Тарелка перед сыном была пуста, а он, сложив руки на столе, выжидательно глядел на папу, как бы докладывая о выполнении задания.

Однажды в выходной, сидя на диване рядом, я спросил:

-Ну, как наш любимчик? Слушается тебя, али нет?

- Не все сразу. Как только забывается, стоит мне сказать: папе скажу! – сразу безропотно делает все, о чем попрошу. Сейчас играет с соседским мальчиком на песочнице. Сидят рядом, как горлицы, копошатся в песке и о чем-то своем разговаривают, - с умилением на лице, доложилась мне.

- Ну что же, пойдем, глянем на твоих горлиц, - и, встав, направился к окну не кухне.

- Что-то не видать их на песочнице. Видимо улетели на сторону, - сказав это, стал озираться по сторонам. Глянул направо, вдоль дома – никого. Глянул налево…вдруг визг тормозов и маленькое тельце, взлетев, упало впереди легковой автомашины. Я объятый ужасом пулей вылетел из квартиры, у жены подогнулись ноги, и она тихо опустилась на пол. На обочине дороги грузили тело соседнего мальчишки, а мой, с расширенными глазами, стоял в компании еще трех пацанов, не отрывая взгляда от дороги. Я, подойдя, тихо взяв сына за руку, повел домой. Поставив перед матерью, спросил:

- Теперь ты понял, что может случиться, если ослушаться матери? и с этими словами подвел его к окну и, поставив на подоконник, твердо сказал:

- Ориентир один - высокое дерево. Видишь? Ориентир два – угол соседнего дома. Смотри, запоминай. Ориентир три – наше окно. Вот территория, на которой ты с завтрашнего дня будешь играть. Уразумел? Если хоть раз нарушишь, переступив границу, отхлестаю как сидорову козу своим ремнем. Усёк? Ну а, теперь иди в угол и становись лицом к стене. Ты наказан на пять минут, за то, что ослушался маму. Еще раз провинишь-ся, удвою время наказания. Иди, выполняй!

Мать от радости, что чадо живое, сложив руки, умоляюще взглянула на меня, видимо, чтобы отменить наказание. Когда виновник прочно встал в угол, лицом к стене, я засек время, затем приложив палец к губам, кивнул головой, приглашая на диван.

Сели рядышком и, обняв ее за плечи, проникновенно прошептал:

- Так надо, родная. Потом, со временем поймешь. Мне тоже его очень жаль и люблю я его не меньше тебя, но иначе нельзя. Мы должны быть единодушны в его воспитании. Поддерживая друг друга, мы воспитаем хорошего парня. Поняла наконец-то? – и шутливо ткнув пальцем в ее носик, чмокнул в щеку. Видимо услышав звук поцелуя, сыночек обернулся и просительно взглянул на маму, но мгновенно прозвучало:

- Стоять как велено! Время еще не вышло. Достоишь до конца.

Время летит незаметно, быстро. Серёжа пошел в первый класс. Он уже с пяти лет, усердием обожаемой мамули, стал читать по слогам, решать простые задачи на сложение, вычитание и разные детские головомойки. Первые месяцы хорохорился, что все знает, а к концу учебного года стал приносить двойки, тройки. Обеспокоенная мать усердно принялась доучивать родного двоечника. Затем – второй, третий классы. Двойки не исчезают, но к ее ужасу зарябило красными чернилами: прилежание – три, поведение – два. Учительница ей пожаловалась, что он ее, за глаза назвал Раиской, а одноклассницу – сто восьмой.

Ни просьбы, ни уговоры, ни к чему не приводят. Я крепко задумался и однажды, сидя смотрел по телевизору фильм «Поднятая целина» вдруг осенила спасательная мысль.

На другой день, вечером, вернувшись домов, приняв грозный вид, как Макар Нагульнов, потребовал:

- Неси чистую тетрадь и сядь за стол. Теперь пиши на обложке, и стал диктовать:

Тетрадь для учета двоек и недостойных поступков ученика третьего класса Михуткина Сергея.

- Написал? – строго спросил я и затем, открыв первую страницу, показал, как написать объяснительную. Уезжая в служебную командировку на неделю в Ташкент, строго наказал и мамуле, чтобы проследила по дневнику. Вернувшись, домой и, глядя на нахмуренное лицо матери и унылый вид сына, я, молча, открыл висевшую на ковре тетрадь и остолбенел. Три объяснительных красовались своим текстом:

18 февраля.

Папе объяснительная.

Почему я принёс 8 ошибок.

Потому что вертелся, слова не склонял. Потому что я не слушал учительницу, баловался. Я задел Таню, а она дерётся. Я задел ее потому, что она берёт чужие открытки.

20 февраля.

Папе объяснительная.

Я принёс много ошибок.

Потому что я разговаривал. Дрался с Таней, потому что она пристаёт. Я обещаю, что это не повторится

Сергей Михуткин.

Папе объяснительная.

Почему я принёс двойку по чтению.

Потому что я не записал в дневник. Почему я принёс двойку по поведению. Потому что я сидел Голубина меня ударила. Я повернулся, ударил её. Я сидел, писал, она меня опять ударила. Я повернулся и толкнул учебник. Я чуть порвал лист, а она показала вырванный. Почему я принёс замечание. Потому что я, когда заходил в класс, я увидел, что на Понжирёва налетел Покрепин. Я схватил Покрепина, а Покрепин ударил меня.

Вконец расстроенный и, кстати, вспомнив о Макаре Нагульном, я, схватив его за шиворот, усадил за стол. Открыв тетрадь и дав ручку, грозно потребовал:

- Пиши под диктовку! И на его испуганный вопрос о чем, гневно произнёс: - Буду диктовать. Твоё дело писать. Начали:

Папе объяснительная.

Я ученик 3-го класса средней школы № 6 имени Макаренко стал плохо вести себя. Учительницу, назвал Раиской, одноклассницу обозвал сто восьмой. Стал хулиганить, драться с девочками и мальчиками своего класса. Двойками и замечаниями пестрит мой дневник, чем позорю своих родителей и тяну весь класс назад.

Поэтому глубоко осознав свое поведение, торжественно обещаю:

В кратчайший срок исправить все двойки, вести себя в школе и на улице прилежно, как подобает октябренку. И не огорчать своих родителей.

Если же я нарушу свое торжественное обещание, то пусть меня постигнет всеобщее презрение 3-го класса, моих родителей и суровая кара со стороны отца.

Закончив диктовку, грозно потребовал:

- Написал? А теперь подпишись!

- Не умею,- пролепетал он.

- Как это не умеешь? А кто подписался, расписав свои художества 20 февраля? Так и подпишись. Ведь это серьезный документ, а не какая-то бумажка, - и, после подписи: Сергей Михуткин,- я, забрав тетрадь, торжественно повесил на ковер. А моя супруга донельзя изумленная, только и успела выдавить из себя:

- Ну, ты и даешь, папуля.

Наступили времена затишья. Двойки одна за другой исчезали, исправлялись, с помощью усилий героической, любимой мамули. Сын притих и, в семье наступили: мир и полное взаимопонимание. Мамуля аж помолодела, любуясь обожаемым сыном.

Однажды, возвратившись из учебных сборов, решил проверить дневник сына. Открыв портфель, вытащил дневник, удивленно, не веря себе, внимательно прочитал девичье имя и фамилию. Из дневника весело глянули на меня: тройки, двойки, единицы, замечания. В недоумении я повернул голову к спальной, чтобы уточнить у Серёжи, который что-то там мастерил и тут раздался стук в дверь. Открываю, а там стоит как из сказки красивенькая, как кукла, девочка и вежливо поздоровавшись, попросила:

- Можно позвать Серёжу Михуткина? – на что я живо откликнувшись, позвал сына. Серёжа вышел к нам и удивленно уставился на девочку.

- Серёжа Михуткин, мы с тобой поменялись портфелями. Возьми свой и отдай мой, - на что он, буркнув, что нечего брать чужие портфели, сунул ей в руки портфель, забрав свой, скрылся в спальной. Уже под вечер, когда Рая вернулась с работы, вспомнив о тетради, машинально открыв ее, вздрогнул. Опять злосчастная объяснительная, которая чуть не привела меня в шок.

22 апреля.

Почему я принёс две двойки.

Потому что девочка обзывалась на меня. Я тоже обзывался и мне поставили двойку. Потому я принес вторую двойку. Что мы с Женей пошли кидать копьё. Я кинул в камни, а там была девочка, и в неё попал камень.

Тяжело вздохнув и безнадежно махнув рукой, тихо повесив тетрадь на место, сел на диван. Тут пришел с женой мой друг и сослуживец Жуковский Володя, с женой Валентиной и сыном. Мы сели за стол, а дети уединились в спальной. Увидев тетрадь на ковре, Володя встал и, положив перед собой, левой рукой держа рюмку с коньяком, правой раскрыв тетрадь, глянул на содержание. Через минуту он подпрыгнул на стуле, рюмка, выпав из рук, закатилась под стол. Он безудержно расхохотался, вскочив со стула, плюхнулся на диван и, закатываясь в истерии смеха, стал подпрыгивать на диване. Моя, умно промолчала, а Валя, поставив рюмку на стол, озабоченно спросила:

- Что с тобой муженек? Али от запаха коньяка закосел?- на что он, прекратив смех, молча, подал ей тетрадь. Прочитав, она, рассмеявшись, сквозь слезы, прошептала:

- Ну, ты и даешь! Чисто шолоховский герой Макар Нагульнов.

Всю эту картину, слышал и наблюдал из спальной, виновник торжества, сидя с ровесником, их сыном Сашей.

На другой день, сидя в кресле удрученный, не заметил, как вошел в кабинет командир батальона майор Пивень Борис. И удивленно глядя, спросил:

- Шо комиссар пригорюнився, буйную головушку повесив?- и узнав причину, весело засмеявшись, изрек:

- Проще простого. Заинтересуй, стимулируй, как я своего оболтуса.

- Как это? – ещё не выйдя из угрюмости, спросил я.

- Очень просто - получил пять, дай копейки, но только не в руки, а в копилку. За пятерку дай больше, за четверку – чуть поменьше, а за двойку, дай по шее. Да, слышал краем уха, как твоя озабочена, говорила с моей с сомнением, что худенький, не болеет ли он пороком сердца. Не боись. Проверь и займи спортом, вези сюда, на чистый воздух, к солдатам, авось поумнеет. И физически окрепнет.

Окрыленный, дельным советом, с надеждой оздоровления обстановки в семье, вечером подозвав сына начал издалека:

- Давай поговорим как мужчина с мужчиной. Хочешь вырасти сильным, красивым, как в журналах фигуристы? Хочешь быть счастливым в жизни? - не понимая, куда клонит подобревший папа, сын промолчал.

- Хочешь быть круглым отличником, на зависть всем ученикам не только своего класса, но и всей школы?

- Ну, кто этого не хочет? - раздался обнадеживающий встречный вопрос.

Тогда я, наклонившись к нему тихо начал:

- Помнишь наш мужской уговор, когда шли в больницу вырывать зуб?- на что он, широко улыбнувшись, радостно ответил:

- Конечно, помню. Ведь самолет до сих пор у меня в коробке с игрушками.

Я воодушевленный его настроением, радостно продолжил, чтобы не слышала мать:

- Тогда с понедельника и начнем. Принцип один: как в Армии: делай, как я. Начнем с утренней гимнастики. Только молчок, мамуле ни слова. Затем начнем с упражнений, делающих фигуру, как картинка. Будешь со мной ездить в батальон, к настоящим солдатам, а не игрушечным. Научишься стрелять, бегать, вырабатывать силу, ловкость и солдатскую выносливость. Начнешь крепнуть, расти здоровым – это первый уговор, - и заметив заинтересованный блеск в глазах любимого сына:

- А второй уговор. За каждую полученную пятерку получишь пятьдесят копеек, за четверку – тридцать, а за двойку – по шее. Не в руки а, в твою копилку, которую на днях с тобой купим. Только подумай. Уговор, как военная присяга – для настоящих мужчин. Придется выдержать и мне и тебе. Как выдержим, справимся, как тогда в зубном кабинете? Если уверен, давай - по рукам. Ведь мы с тобой - настоящие мужчины и мамуля будет гордиться нами!- и, пожав друг, другу руки, нежно расцеловавшись, зашли на кухню на ужин.

Через пару дней, я купил две пары гантелей: по 5кг и по 1кг. Принес домой и спря-тал от бдительных глаз, благоверной. В воскресенье, как только мамуля ушла по магазинам за покупками, я подозвал сына и заговорщески:

- Начинаем завтра с утра, по команде: подьем! с 6-ти утра. А сейчас, быстро составим тебе распорядок дня. И так: подъем ровно в 6.00. Физзарядка 20 минут, умывание, завтрак, школа. После уроков дома обед, после обеда, 1, 5 часа отдых, затем, пару часов на уроки, если надо и больше. Как сделаешь уроки идешь гулять на улицу. Затем ужин, личное время и ровно в 22.00 отбой. Как ты на это смотришь? Иногда распорядок может нарушиться, но исправить всегда можно. Если есть что исправить или добавить, скажи.

- А как насчет воскресенья и каникул, ведь в школу не идти?

-По воскресеньям – это святое – выходной день. А насчет каникул подумаем. Сын, захлопав в ладони, выкрикнул:

- Это же здорово! Я согласен.

Ещё с час мы кропели над листом бумаги, составляя распорядок дня школьника Михуткина Сергея. Затем, обняв за плечи, подведя к дверям спальни, сказал:

- Отныне, это твоя личная комната. Купим стол, в виде школьной парты. Учебники, свои вещи, спортивный инвентарь, все будешь держать здесь. И спать будешь здесь же, а не на диване. Порядок будешь поддерживать сам. Мы с мамулей переберемся в зал. Полная свобода, чтобы тебе ни что не мешало делать уроки и заниматься своими делами. Мамуле пока ни-ни. Я сам, как вернется, объясню нашу передислокацию.

- Пап, а что это за слово?

- Это Серёжа, когда меняют место расположения. Вот мы с мамулей и переходим в гостиную, чтобы дать тебе оперативный простор для учебы и спорта.

В понедельник, ровно в 6.00 на всю квартиру раздался звонкий детский голос:

- Подъем, сонные тетери!

Рая, конечно, ошеломленно вытаращила сонные глаза, я, усмехнувшись, встал и подошел к сыну, который стоял с гантельками в руках, пожелав доброго утра, скоман-довал:

- Положи гантели на пол, рано еще. Прими гимнастическую стойку, начали и начал рысцой бегать по гостиной. Через пару минут, скомандовал:

- На месте шагом марш! Делаем первое упражнение: Ноги на ширине плеч руки на груди, по команде, резко раздвигаем в стороны. Начали: раз-два, три-четыре, и под изумленные взгляды мамуля 20 минут заряжались энергией, в том числе и с гантелями. Когда стали умываться, сын мне:

- Пап, здорово! Давай каждый день, мне понравилось!- я ответил:

- Да, здорово, Но учти. Ты этим будешь заниматься не только со мной, но и когда меня дома не будет, а он мне:

- Не уезжай часто в командировки. Тебя дома нет мама, варит только картошку и бульон, но как ты приезжаешь, она готовит все и вкусно.

Прошла неделя, вторая и вдруг сын заскочив в квартиру, радостно крикнул маме:

- Мамуля! Пять. Скажи папе, чтобы отдал мне уговоренные пятьдесят копеек, - на что, та удивленно пожав плечами, но радостная за сына, спросила:

- Что за уговоренные? Что вы с папулей темните? Признавайся! - и, чувствуя, что оплошал, пожав плечами, сын ответил:

- Да нет у нас заговора, просто так, играем.

Пришлось с супругой объясниться, и она от удивления только всплеснула руками. В семье наладились хорошие, теплые отношении. Отдыхаю после дежурства, мать сыну:

- Тссс! Папа устал, спит после дежурства, - и они ходят на цыпочках, чтобы не тревожить сон. Лежу, раз на диване, отдыхаю, стук в дверь, Слышу шепот:

- Папа дома?- и на цыпочках они прошли мимо меня в спальню и зашептались:

- Мамулечка, родная не говори папе, что я получил двойку. Что хочешь, сделаю. Даю слово, что исправлю, случайно получилось. Он же у нас строгий и добрый.

- Хорошо, не скажу, но чтобы ты понял свою оплошность, вымоешь у себя в комнате пол, согласен?- и они крадучись прошли в ванную. Слышу плеск воды, и сын с тазиком прошел мимо меня в свои апартаменты. Встал и, тихо открыв дверь в спальню, увидел, как наш двоечник сидит на корточках и елозит мокрой тряпкой по полу.

- Разве так пол моют? Эх ты! Давай покажу!- и с возгласом:

- Делай, как я! – засучив рукава рубашки, взял из его рук тряпку, всполоснул, намочил и, вымыв пару половиц, скомандовал:

- Дошло как надо? А теперь продолжай, в жизни пригодится!

За двойку я его уже не ругал, знал, что становится на правильную дорожку жизни. Через день, исправил, а через неделю, как только я приехал домой, подбежав ко мне обняв за шею, зашептал:

- Спасибо папуля, что за двойку не ругал, а сегодня я получил две пятерки!

Уговор дороже денег и я добросовестно отдал ему металлический рубль, дабы после уговора, я всегда стал запасаться мелочью для расчета с сыном, за отметки в дневнике.

Приезжаю из Ташкента с очередных сборов офицеров пропагандистов. У моей супруги унылая физиономия, а наше любимое чадо сидит весь в царапинах. Отдохнув с дороги, подзываю к себе.

- Ну-с, докладывай, что ещё натворил? – Он всхлипывая:

- м-е-н-я, ме-ня избили колючей проволокой трое одноклассников, я прервал его окриком:

- Перестань хныкать и отвечай вразумительно! - За что они избили тебя?

- Они обижали девочек, а я заступился за них.

- А ты что? Защищаться не мог?

- Ты же запретил меня в школе драться.

- Это делает тебе честь, А теперь слушай команду: Всех троих подкараулить поди-ночке и отмутузить как следует, но не сильно. Через три дня доложишь. Задача ясна?- и на четвертый день, сын радостно:

- Папа, я выполнил задание. Они просили у меня прощения.

- Ну и ладненько. Никогда не давай себя в обиду, Будь всегда мужчиной.

Конец учебного года. Серёж закончил учебу более менее сносно. Двойки, замеча-ния канули в прошлое. Больше стало четверок и пятерок, и я уже с удовольствием еженедельно, расписывался в его дневнике.

Наступили школьные каникулы. Однажды во время завтрака, я говорю сыну:

- Поехали со мной в батальон. Увидишь настоящих мужчин: солдат и офицеров, да и дядя Борис просил, чтобы я тебя привез,- и сын с радостью согласился. Прибыла служебная машина, и мы поехали. В военном городке, притом образцовом, все понрави-лось Серёже. Чистота, уют, подтянутость встречных солдат, прапорщиков и офицеров, которые при встрече приветствуя меня, отдавали воинскую честь. Вижу в глазах сына гордость за меня. Зашли в казарму. Дневальный вытянувшись приложил руку к головному убору.

- А это кто! Почему он стоит у ящика? - спросил он, разглядывая дневального.

- Это сынок не ящик, а тумбочка. Стоит у ней, самый главный солдат в батальоне. Он охраняет нас и дает команду, что нам дальше делать и от него зависит порядок, хочешь попробовать быть самым главным?

У мальчика загорелись глаза и, поняв его состояние, вызвав, дежурного минуту пошептался с ним и он, дав команду дневальному - сделать два шага вправо, скомандовал сыну:

- Допризывник Михуткин Сергей, принять пост! - и когда тот с изумлением встал на место дневального, приложив руку к головному убору, отчеканил:

- Приказываю нести службу по охране Родины и подразделения на 30 минут! - Сережа, застыв от удивления, замер на посту, дежурный удалился, что-то шепнув дневальному, стоящему справа в двух шагах от сына. Я зашел в кабинет к комбату. Разговорились, выпили по пиале чая и раскурив сигареты, окунулись в будничные дела.

Вдруг прорезая тишину, на всю казарму, раздался звонкий, детский голос:

- Батальон! Закончить занятия! Сделать перерыв!

У комбата от неожиданности выпала сигарета из пальцев и отвисла челюсть. Казарма наполнилась шумом, выходящих из классов на перерыв. Я приоткрыв дверь скомандовал:

- Дневальный! Принять пост, а мальчика к комбату.

Комбат, еще не приходя в себя и тупо взглянув на входящего мальчика, проронил:

- Ну, ты и даешь комиссар. Так и до пенсии не доживешь. Хватит кандарашка. Встав с кресла и подойдя, сказал:

- Вот ты, какой дневальный? Весь в отца. Хочешь быть сыном батальона? Форму не обещаю, отец не дозволит, а в батальон приезжай. Будем всегда рады и многому научим, согласен? - и когда последовал кивок головы, вызвал дежурного.

- Вот этот молодец отныне почетный сын нашего батальона. Ты его проведи по территории, покажи, расскажи все, а нам некогда, надо работать. И с этого дня Серёжа зачастил со мной в батальон. Там он мне не был в тягость, так как друзей у него в подраз-делениях батальона стало предостаточно. И однажды, зайдя ко мне в кабинет, похвалился:

- Пап, а я ездил на машине, сам сидел за рулем.

- Как это сам за рулем, кто позволил? – ошарашенный, спросил я.

-На настоящей военной машине УАЗ. Я у него на коленях сидел и рулил.

Я, конечно, промолчал, но зато на другой день вызвал водителя.

- Товарищ капитан! Я конечно виноват, ну не сдержался. Прелестный мальчуган, как мой братишка, вот и дал слабину, покатал. Да его в батальоне все любят, тем более он меня назвал своим другом, а не салагой, как зовет молодых солдат.

Вечером, после ужина, зашел в комнату сына и с улыбкой спрашиваю:

- Ну-с, батальонный допризывник, кого ты обзываешь салагой? – он опешил, затем:

- Все же дембеля зовут, вот и я.

- Запомни раз и навсегда салаг не бывает. Все, как только наденут форму и примут присягу, становятся равноправными защитниками Родины. И все они солдаты Родины: и солдаты, и офицеры, и генералы. У них одна задача – защищать Родину. Это нехорошее слово и его придумали такие, как рядовой Карякин. Кстати, ты его вчера видел. Вот такие как он и делают мерзостную погоду в казармах, в отсутствии офицеров. А сами они все трусы и возможные предатели Родины. Я имею в виду боевые действия. Но благо, что мы в батальоне держим таких в ежовых рукавицах и они, боясь нас как скорпионы огня притихли, но думаю, домой, после увольнении в запас, вернутся уже другими. Ну ладно, не буду мешать, делай уроки, - и тихо притворив дверь, вышел.

- Что вы там все шепчетесь, какие секреты от меня? Опять что-то замышляете? - с улыбкой поинтересовалась жена.

- Ты что родная, какие могу быть секреты от тебя. Просто я с сынишкой провел маленькую политинформацию о субординации в Армии.

Сидим раз с комбатом в его кабинете. Обеденное время, Он мне:

- Что-то на музыку потянуло, дай-ка комиссар сбацаем, разрядимся, и достает из шкафа мандолину, мне дневальный по штабу принес аккордеон, и понеслась…ты же меня пидманула, ты же меня пидвела; по Дону гуляет казак молодой…закончили играть и когда убрали музыкальные инструменты, Борис Кузьмич:

- Ох, и люблю тебя комиссар. Душевный ты человек, настоящий офицер. Да, кстати, иди, посмотри, чем сын там занимается с солдатами, постоянно с ними. Обед закончился, и я вышел за территорию военного городка, где шли занятия и слышались холостые выстрелы из автоматов. Смотрю, стоит взвод. Впереди прапорщик стоит на карачках. Из под ног его, выстрелы. Рядом стоит сержант без куртки, в майке. В стороне другой взвод занимается химзащитой. Подхожу ближе. Оказывается, прапорщик, зажав между ног, удерживая руками, за плечи, корректирует огонь из автомата моего сына, а куртка сержанта под моим мальцом. Напустив на себя суровость, хотя хотелось рассмеяться, строго спрашиваю:

- Почему форму нарушаете? Почему посторонние на занятиях?

- Виноват товарищ капитан. Уж очень хотелось сделать приятное Вашему сыну, -отчеканил прапорщик, Тут прервал его сержант:

- Не Вашему сыну, а батальонному воспитаннику. Извините товарищ капитан.

- Ну ладно, извиняю и спасибо вам всем, улыбнулся я,- и сын, вскочив на ноги, посмотрел на меня сияющими от счастья глазами. Зато мне досталось потом от супруги за синяки не его правом плече.

- Я еще не только стрелять умею, и широченная улыбка растянулась во все детское лицо.

Я, посмотрев в сторону другого взвода, медленно произнес:

- А ты не очень-то улыбайся. Сейчас проверим. Ты уже давно в батальоне и думаю уже все знаешь. Если противогаз оденешь хуже всех, будешь дома драить полы под моим контролем. Пошли!

Подойдя к взводу, после доклада и команды вольно, дал команду:

- Первое отделение, становись! Товарищ сержант, поставить мальца в строй и выдать противогаз!- и взяв у сержанта секундомер, скомандовал:

- Отделение, газы!- раз и противогаз у сына на голове, быстрее всех. Все опешили, в том числе и я. И вдруг, раздался смех, который перешел на хохот. Смеялись все и скон-фуженное отделение, в том числе и я. Сержант вывел Сергея из стоя и приложив руку, шутливо, объявил благодарность от лица всего батальона, я сыну:

- Беру свои слова обратно. Молодец! Я горжусь тобой, - проникновенно сказав, я повернулся и покинул место занятий. Комбат, идя навстречу, спросил:

- Ну и чем же твой пострел занимается?

- Постигает, солдатскую науку, - коротко ответил я.

Посоветовавшись и с учетом согласия сына, отправили его на месяц в пионерский лагерь, на окраину города. Супруга рада, что сын отдохнет, окрепнет, позагорает. Пару дней проходит и под вечер стук в дверь. Открываю дверь. Стоит в майке, босиком, взъерошенный, как воробей с виноватым лицом. Я от двери:

- Мамуля! Посмотри на картину художника: Возвращение блудного сына!

- Да ну тебя с твоими шутками, - отмахнулась она, но не выдержав, подойдя ближе, ахнула и запричитала. Взглядом, заставив ее замолчать, уперев руки в бока и вперив в сына строги глаза, ехидно спрашиваю:

- Так, значить изволили соскучиться по дому? Сам пришел, али кто надоумил? Кто знает, что ты сбежал? Значит побег из лагеря, только пионерского,- молчание, продолжаю:

- Никто не знает. Там переполох. Воспитательницу уволят, других накажут. Ты думал о последствиях, уплетывая тайком, воровски домой! Отвечай!

- Я – я не хо-очу там. Хочу домой, в батальон, - захныкал он, стоя в проеме двери.

- Домой ты не зайдешь, батальона тебе месяц не видать. А сейчас топай ножками назад в свой пионерлагерь. Пешком, как пришел. Как вернешься, и извинишься перед своим лагерным начальством. Дошло? Выполнять!

Сердобольная мамуля заахала, запричитала:

- Как же он дойдет? Ведь ночь на дворе, может проводим?

- Ничего, сам дойдет. Он уже сознательный. Тем более уже стрелять умеет из автомата, и противогаз напяливает лихо. Так что, вытри слезы, ведь ты мужчина и шагай назад. В воскресенье навестим, пока! - и захлопнул дверь. Жена заметалась. У меня у самого сердце сжалось от жалости, хотя решение принял заранее проводить его. Но по-другому поступить – получится осечка в воспитании. Быстро накинув рубашку, вышел из подъезда. Смотрю, шагает впереди бодро без причитаний. Значит до него дошло. Идя в отдалении, проводил до самого места лишение его свободы. У самых ворот, догнал, обняв за плечи, нежно сказал:

- Пойми сынуля так нельзя поступать. Ведь ты бы подвел всех нас. Меня, мамулю и воспитательницу. Побудь чуток, ну с неделю. Если не понравится, сами заберем тебя домой. А на меня не обижайся. Я тебя люблю и тоже скучаю. Но мы с тобой мужчины и должны придерживаться нашего уговора. Ты не в обиде, мир? – и протянул ему руку и после крепкого рукопожатия обнял его, поцеловав в лоб, прижал к груди.

Тут в воротах появились директор пионерлагеря и воспитательница. Когда устраи-вал сына, виделись. Не дав им опомниться, я сразу в наступление:

- Вы уж меня извините. Шел мимо от знакомых и, увидев сына во дворе, подозвал, чтобы поинтересоваться, как ему у вас.

- Что Вы? Что Вы?, -замахала руками воспитательница. Ничего плохого мы не думаем. Пошли Серёжа, скоро отбой, спать ложиться,- я обнял сына, подмигнул дружески, чтобы ободрить. Воспитательница взяла его за руку, и они скрылись из глаз. А с директором мы ещё простояли минут пять, говоря о проблемах жизни.

Прошел месяц. Мы у ворот пионерлагеря. Смотрим, идет, наш сын в окружении сверстников, и о чем-то оживленно беседуя, подошли ребята поздоровались с нами, чадо очутилось в объятиях мамули. Пошли домой пешком, Город маленький, до дома рукой подать. Мальчик окреп, загорел, ведет себя солидно. Не сдержавшись, спросил:

- Понравилось тебе в лагере? Прав был я тогда? Как будешь учиться в школе? – и он, прижавшись к моей руке:

- Спасибо пап. Ты правильно сделал. Мне здесь очень понравилось. Много друзей, я буду с ними, дружить, которые из нашей школы. Учиться буду по-мужски.

Мать, всплеснув руками:

- Опять какие-то тайны? Что значит по-мужски?- на что сын весело улыбнувшись:

- Не все же тебе знать мамуля. Это у нас с папой маленькая мужская тайна.

Четвертый класс начался успешно. Двойки, тройки исчезли, больше пятерки. Тетрадь с объяснительными таинственно с ковра исчезла. Я промолчал. Сын стал на соревновании чемпионом по бегу среди сверстников. Врачи, после обследовании в горбольнице напрочь запретили ему бег. Изъявив желание, вступил в клуб авиамоде-листов, занял первое место в области и из Нижнего Новгорода (г. Горький) пришла посылка с призом- двигателем для авиамодели. Стал отличником и гордостью своей школы. Я преисполненный радостью и гордости за сына решил сделать ему подарок.

Долго мы с прапорщиком выбирали велосипед для подростка, пока не обнаружили в дальнем углу велосипедного ряда. Глянув, на него, я ахнул. Мне тоже в детстве купили велосипед, но он был черный, включая ободков колес. А этот – красный, разрисованный, с блестящими крылами и ободками восхитил меня. Купили, привезли домой и я поставил его в коридоре. Жду сына. Пришел, молча глянув на велосипед, прошел в свою комнату. Мои ожидания: бури радости, восторга и благодарности испарились как дым. Серёжа вышел ко мне со словами:

- Первое. Спасибо пап за подарок, я рад. И второе. Давай договоримся. Деньги мне больше не давай. Я сам буду учиться на пятерки. А то, что в копилке накопилось, пойдем вдвоем и купим нашей мамуле подарок.

Вот в этот момент я почувствовал вершину счастья и удовлетворенности. Понял, что сын твердо встал на правильный жизненный путь. Но успокаиваться было рано. Ведь он всего лишь ученик четвертого класса. Впереди: подростковый и юношеский возрасты.

Пятый, шестой и седьмой классы промелькнули пятерками, редко четверки. Меня перевели в головной батальон ротного состава, численность более пятисот человек при штабе бригады. В семье полное взаимопонимание, уважение и нежная любовь друг к другу.

Однажды зашел ко мне в кабинет сержант и говорит:

- Товарищ майор! Я знаю, у Вас есть сын. Я работал тренером по дзюдо до призыва и сейчас тренирую группу от химкомбината: Навоиазот. Хочется мне сделать Вам прият-ное. Давайте, включим его в мою группу, я буду тренировать его. Ему будет полезно и мне приятно оттого, что все что знаю, передать близкому человеку - Вам и Вашему сыну, - и выжидательно посмотрел в мои глаза. Конечно, я обрадовался, выйдя из-за стола крепко пожав руку, сказал:

- Рад, что у нас в батальоне служите Вы. Спасибо за предложение. Конечно же, согласен. Вот только боюсь, не мал ли он для дзюдо,- на что сержант, улыбнувшись, ответил:

- Самый раз. Не волнуйтесь. Завтра приведите сына на стадион, к 16.00 рядом с нашей частью и сразу же начнем. Ведь сейчас у него летние каникулы, вот за лето и познает азы этого древнего вида спорта.

Ровно в 16.00 собралась группа. Сержант, подойдя к Серёже, ободряюще сказал:

- Не бойся. Покажи что умеешь?- на что сын, раздвинув ноги в стороны, сел на пол. - Вижу, что с гимнастикой и спортом знаком. Тренируешься на общих основаниях вместе с группой. Ну а теперь – группа, становись!

И началась разминка, затем ритуальное приветствие и тренировка. С разрешения тренера я, пригласив к себе двух девушек, живущих рядом с домом, попросил:

- Красавицы, просьба у меня к вам. Проводите этого жениха, после тренировок к подъезду дома, а то его любимая мамулька будет метаться в ожидании любимца,- когда девушки улыбнувшись, согласились, уточнив время конца тренировки, глянув на будущих дзюдоистов, вышел и вернулся в батальон. Зная, что предупрежденная мной мамуля будет встречать его у окна. День, за днем тренируясь, Серёжа втянулся, и сержант-тренер с радостью в глазах докладывал мне о его успехах. Дома стали появляться: эспандер, скакалка, резиновая лента, гиря и я понял, что это надолго и надежно.

В восьмой класс мама решила перевести его в экспериментальную школу с различными уклонами в обучении. Перевели, хотя не хотели отпускать из своей школы. Начался учебный год. Я уехал в город Ташкент на недельные сборы пропагандистов при Окружном Доме офицеров Туркестанского военного округа. Приезжаю домой. Мать огорченная, а сын сидит с красными от слез глазами, на мой вопрос, сын, молча, подает мне дневник. Открываю страницу, там, как в былое время, пестрят: тройки, двойки, единицы. Ни слова не проронив, я умылся, привел себя в порядок и после обеда пригласил сына в его комнату. Обняв его за плечи и, просидев с минуту молча, начал проникновенно:

- Я понимаю тебя сынок. Тяжело дается учеба. Новая школа, новые учителя, новая программа, новые требования. Все новое. Знаешь поговорку: тяжело в учении, легко в бою. Так вот нам с тобой надо это выдержать. Стисни зубы, сожми кулаки и ринься в атаку на учебу. Учи, зубри, повторяй, но к каждому уроку готовься основательно и двойки исчезнут как дым. Я в тебя верю. Ты не подведешь ни меня, ни себя. Старайся, чтобы наша мамуля, как прежде была весела и счастлива. Ведь мы с тобой мужчины. Стоит сильно захотеть и все получится. Давай, крепись, дерзай, - обняв и поцеловав в щеку, выйдя из спальни, супруге, с улыбкой:

- Все наладится солнышко мое. Не волнуйся. Серёжа выйдет из прорыва и снова станет отличником. Я верю в него. А теперь готовь ужин,- и, услышав это, она вспыхнула, щеки покрылись как ранее, румянцем и, улыбнувшись, направилась на кухню, как я, шутя, называл - на свой командный пункт. Она верила в меня безгранично, и моя уверенность передалась ей. Серёжа взялся за учебу основательно. До 24.00, до 1 ночи, а иногда и до 2-х часов горел в его комнате свет и вскоре двойки стали исчезать, появились даже четверки, пятерки и в семье снова воцарились: спокойствие, счастье. Сын решил заняться, кроме дзюдо и плаванием. Сержант-тренер уволился в запас, и мы не возразили. Раз хочет, пусть так и будет. Записался в бассейн. Каждое утро с 6.30 утра. И вот, уроки зачастую делал допоздна, в 6 утра самостоятельно уходил, не тревожа нас, на плавание. Мать тревожилась:

- Как он только выдерживает? Ведь спит-то мало. Пока уляжется, пока уснет.

- Не переживай. Сын наш молодец. Вырабатывает не только силу воли, режим, но и стремление достичь желаемого, а это мамуля - великая сила.

Возвращаюсь из очередной служебной командировки. Сын сидит с загипсован-ными пальцами обеих рук. Донельзя удивленный, я спрашиваю:

- Что случилось? Почему в гипсе?

Сын уже отвыкший от лукавства и вранья честно признался:

- В школе напали на меня трое. Один из них, палкой перебил мне пальцы.

- Ты же дзюдоист, почему не защитился?

- Пап, пойми меня. Если бы я его ударил или применил прием, я бы кого-то убил, но вовремя остановился, вспомнив о вас с мамулей. Только поднял руки, чтобы не били по голове. Ты меня осуждаешь, за слабость?

- Что ты сынуля. Я на сто процентов уверен, что ты принял правильное решение, - и, уточнив фамилию, имя главного виновника, закрыл эту тему разговора. Через пару дней, в воскресенье, при заступлении на оперативное дежурство, дал команду дежурному по бригаде, по телефону найти адрес. Написав имя и фамилию, отдав ему, пошел с подпол-ковником в кабинет комбрига доложить о приеме и сдаче дежурства. Возвращаюсь к дежурному, вручает бумажку с адресом. С повязкой на рукаве, с пистолетом на ремне, на оперативной машине выехав из военного городка, поехал по адресу.

- Еду, в голове вихри мыслей: Пригрозить - толку мало, нынешняя молодежь не та. Избить на глазах родителей – честь офицера не дозволит. Что же сделать? Не дури! Подумай хорошо. Вдруг осенило: глянь сперва на его родителей, а совесть сама тебе подскажет, и с этой мыслью я, подъехав к дому, поднялся на этаж и позвонил в дверь. Дверь открыла миловидная женщина, в проеме внутренней двери в комнату стоял мужчина моих лет. Женщина, оторопело отступив, пропустила меня в квартиру. В полной тишине, мягко отстранив мужчину, зашел в комнату. За столом на стуле сидел долговя-зый паренек, наверное, 9-10 классов. Молча подойдя к нему, процедил сквозь зубы:

- Сразу видно, твои родители порядочные люди, трудяги. А ты - выродок, исчадие ада. Сын сидит дома со сломанными тобой пальцами рук. Как только он придет в школу, извинишься перед ним. Не извинишься, или ещё раз тронешь, детской колонии тебе не миновать. Знаешь, что сын мне сказал?

-Папа, если бы я ввязался в драку, я бы убил его или кого-то из них. Я же дзюдоист. Успел во время подумать о вас и поднять руки, защищая голову.

- Он - настоящий мужчина, а ты - тряпка и слизняк!, - и молча при гробовой тишине, пройдя мимо застывших родителей, вышел из квартиры и поехал на проверку службы караула по охране складов НЗ ( Неприкосновенный Запас имущества, техники, вооружения воинской части). После сдачи дежурства, приехав домой, молча, умылся, позавтракал и, укладываясь спать, сказал:

- Больше тебя в школе никто не тронет, а за твою выдержку я рад. Молодец.

Постепенно Серёжа втянулся в общий ритм учебы. Благодаря гимнастике, плаванию окреп, фигура стала превращаться в спортивную, сильно подрос. Если мать раньше глядела на него сверху вниз, то теперь снизу вверх. Поехал на олимпиаду в город Шаризяб, родину легендарного воителя Эмира Тимура и привез Грамоту за призовое место. Раз, заинтересовавшись его ночными бдениями, в его отсутствии зайдя в его комнату, стал перебирать учебники. Не удивился, увидев книги с задачами Олимпиад школьников по математике, физике в разных странах: Венгрии, Германии…. Положив книги на место, молча сел на диван.

Придя из школы, сын на кухне рассказывает маме:

- Представляешь, несколько дней назад я дал задачу учительнице. Она мне сегодня ответила, что не смогла решить, а я сам решил… и т.д. на школьные темы. Я встал и, подойдя к ним:

- Сынок, ты сейчас не прав. Учительница в институте училась для школьной про-граммы. Откуда же ей знать про олимпийских задач? Она готовится и учит вас согласно расписания, по темам и упражнениям. Не надо осуждать ее. Никогда не считай себя умнее других. Всегда думай, что собеседник умнее тебя. Скромность – это хорошая черта. Раз сам сумел решить, молодец, так и продолжай в том же духе.

Так незаметно он полностью втянулся в учебу с техническим уклоном и по физике, математике стал участвовать в Олимпиадах среди школьников. Занимая призовые места, получая награды, стал членом малой Академии наук Узбекистана и его вызвали на десятидневные семинары. Во время летних каникул я его, стал изредка возить с собой на стрельбище. Стрелял из снайперской винтовки, из автомата. Научил и из пистолета. Взяв в руки по пистолету и сделав несколько выстрелов, подаю один пистолет, командую:

- Делай как я! На огневой рубеж, шагом марш!- после нескольких выстрелов, разрядив, по команде, как положено, пистолет, подошли к мишеням. Три пробоины в мишени. Идет итоговая проверка по боевой и политической подготовке. На зачет по стрельбе взял его на стрельбище с собой. Стреляют прапорщики. Тройки четверки. Выведенный из себя, с разрешения проверяющего, не выдержав, командую:

- Прапорщик Рузыкулов! Снарядить магазин десятью патронами и отдать,- показы-ваю на сына. Далее:

- Поразить мишень номер два стоя! На огневой рубеж, к бою!- когда была выпол-нена команда и, взяв автомат наизготовку, закинув ремень оружия за локоть, сын замер в ожидании команды. Все изумленно замерли.

- Резко, хлестко прозвучала моя команда:

- По мишени очередями, огонь!- прозвучали две очереди и от мишени полетели щепки.

- Прекратить огонь, на предохранитель, разрядить оружие! - вернулся к строю прапорщиков. Стоят, стыдливо опустив глаза.

- Вот как надо стрелять вояки!- а проверяющий подполковник, изумленно раскрыв глаза, только и мог сказать:

- Да у тебя майор, он готовый солдат,- и хмуро взглянув на прапорщиков, продол-жил принимать зачет по стрельбе.

Школа с Почетной грамотой позади. Впереди жизнь самостоятельная. Куда пойти учиться? Я страстно хотел, чтобы поступал в военное училище, верил, что из него выйдет толковый офицер, так как вырос среди солдат и казарм. Но мать наотрез, против:

- Хватит с меня и одного офицера, которого видим только вечерами и раз в месяц выходными, поедешь поступать в институт, - я сдался, ибо очень любил жену и сына. И они, после долгого обсуждения приняли решение поступать в МФТИ. Поехали. По возвращении, через месяц, моя, протягивая мне, пять бумажек, с приглашениями о приеме без экзаменов: в Томский, Омский Университеты и другие технические ВУЗы, страны, рассказывает:

-Сдавали вступительные экзамены успешно. Жили в Долгопрудном у пожилой женщины, готовясь к экзаменам. В воскресенье в ней приехали два сына. Один – академик, второй-профессор. За чаем, они разговорились с сыном, и мне:

- Да он толковый, почти физик. Пусть поступает в наш институт – Ленинградский технологический институт. Из него, выйдет, хороший ядерщик, - я всполошившись:

- Там же радиация?! на что профессор с улыбкой ответил:

- Мы же живы и дети у нас есть. Не бойтесь, поступайте.

- В институт съехались представители многих технических институтов, универси-тетов и, расположившись за отдельными столами, поинститутно, проводили собесе-дование с абитуриентами, мы подошли к столу с таблицей: ЛТИ. Сидят двое. На вопросы, стали уклончиво отвечать, тогда я, вынув из сумочки, подала им: грамоты, дипломы и удостоверение члена малой Академии наук Узбекистана. Они, ознакомив-шись, оживились и предложили подойти к ним в понедельник. В понедельник, не дав раскрыть рта, заявили:

- Вы приняты в наш институт, выбирайте любой факультет, - и, протянув лист с перечнем факультетов. Видимо старший, сказал:

- Через две недели, в понедельник на картошку. Быть в сапогах и тепло одетым.

Начали собирать студента обратно, на картошку. Купили сапоги, дали продукты, деньги, мой офицерский бушлат с воротником и проводили. Мамуля вся в слезах от радости поступления и горечи разлуки, а офицеру лить слезы нельзя, только крепко стиснув в объятии, сказал:

- Держись мой мальчик. Будет трудно, не пасуй. Ведь мы с тобой мужчины.

И начались мытарства. Сын, позвонив, сказал, что какой-то Суворов против его поступления. Мать, живо собравшись, метнулась в Ленинград. Звонки каждый день. Предлагают: то перейти на заочное, то учиться в техникуме, то поступить без экзаменов через год, но только не сейчас, мест нет. Она в Москву по министерствам просвещения. Опять то же самое. Выведенный из себя, я в ярости написал письмо лично министру. Он разобрался. Суворову - строгий выговор, а сына – студентом первого курса, выбранного факультета и койкой в студенческом общежитии. Мать вернулась из Ленинграда, и жизнь потекла в спокойном русле. В ноябре сердце у меня тревожно екнуло, в предчувствии неприятности. Взяв отпуск, вылетел в Ленинград. Встречают меня пятеро студентов, всей комнатой общежития. Прибыли, захожу в комнату. На стене висят: иноземный флаг и большой портрет-календарь с Людмилой Гурченко. Угостив всех на славу виноградом, другими для студентов, деликатесами, которыми нагрузила меня сердобольная мать, легли спать. Пять коек, сын принес себе раскладушку, а меня на его койку. Утром один из парней мне шепнул:

- Он уже пятнадцать дней не ходит в институт.

Парни ушли, а Серёжа остался, я удивленно:

- Ты почему остался, не идешь на учебу?

- Я заболел, простудился, - опустив глаза, пристыжено сказал мне.

- Ну, раз болеешь, правильно, лечись,- и, глянув на паркетный пол, увидев, что он покрыт толстым слоем засохшей грязи:

- Как вы живете в этом свинарнике? Чему тебя учили солдаты в батальоне? Ты же видел до блеска натертые полы? А ну-ка давай, иди, нагрей тазик воды, - и как только он вернулся с тазиком горячей воды и тряпками, - я ему:

- Делай, как я! – и, засучив рукава, стал скоблить и мыть пол. Промолчав пару минут, он не выдержав, опустился на корточки и с сопением принялся за работу. Я между делом:

- А ты врать не научился. Это хорошо, но я удивлен. Я все знаю. Как это ты дошел до такой учебы, что полмесяца не учишься и намыливаешься домой? Да, дома хорошо, но с какими глазами будешь смотреть в глаза: матери, учителям, одноклассникам, которые тоже учатся вдали от дома? Не будет стыдно, из института, куда поступил с трудом явиться как дезертир с фронта, бросив институт, товарищей, сокурсников, заявиться домой? Так что думай, твое право. Ты наш сын и мы с мамулей примем тебя, каким ты есть, хороший или плохой.

Когда пол засверкал как новый, сели, на койку устало вздохнув, и я продолжил:

- Вот тебе боевая задача. Продолжать учебу, хвосты все подчистить, то бишь, нагнать сокурсников в учебе. Составить распорядок, график дежурств по комнате, быть примером для пацанов из комнаты,- сели рядом, составили график и распорядок. Это было необходимо, так как ночью увидел, как ребята почти до утра ходили туда, сюда, а двое, сидя за столом, зубрили тексты из учебников. А утром выпрыгнув из кроватей, не умывшись, бросились на учебу. Вернулись студенты из института. Я их всех повел в их столовую, накормил. Вернувшись, рассадил за столом, поставил тарелку с фруктами.

- Вот что ребята, начнем деловой разговор. С этого момента будете жить строго по графику и распорядку дня. У вас вакханалия. Так дальше нельзя или тронетесь умом либо погрязнете в грязи. Сегодня я дежурил по комнате, видите блестящий пол? Таким он должен быть всегда. Если будете соблюдать, будете молодцами, а если еще будет повторяться, поеду к ректору и кого - то из вас исключат из доблестных рядов студентов. Это - первое. Второе. Я буду жить с вами ещё 20 дней. Не вздумайте шутить. Спросите у Сергея, я слов на ветер не бросаю. Дисциплина и порядок вам еще пригодятся, когда наденете военную форму. Итак, завтра дежурным… и зачитал график. Командуешь подъем и до самого отбоя. Задача ясна? Тогда, прямо сейчас по распорядку.

Наутро с большой кистью винограда иду мыть на кухню. Стоит симпатичный парень-узбек с грустными глазами. Чутье подсказало: сын какого-то начальства. Простой парень из кишлака вряд ли попадет в такой престижный институт вдали от родины.

- Земляк? Из Ташкента? Трудно учиться? – он задумчиво:

- Да ташкентский. Учиться очень трудно. Русский язык знаю слабо, только разговор-ный и предметы сложные.

- Я тебя понимаю, но ты не унывай, держись. Первый курс везде тяжелый. А потом будет легче. Не сдавайся, упорно учись. Ты счастливчик, что учишься здесь. Ведь на тебя смотрят и надеются не только твои родители, но весь Узбекистан, в том числе и я. Не подведешь? – и, вложив в его руки кисть винограда, вернулся в комнату. Через неделю в воскресенье меня пригласили в гости. Захожу, пятеро земляков сидят за дастраханом, накрытым на столе, где чашки с пловом, пиалы и чайник чая. Все, вскочив и приложив, руки к груди пригласили за стол. Понимая, что значит плов вдали от родины, притом для студентов, я улыбнулся и, прижав руки к груди, приветливо сказал:

- Катта рахмат (большое спасибо) родные земляки. Скоро домой и я там наемся. Шутя: - слышал я, что плов заряжает умы людям, особенно студентам. Так что ешьте на здоровье, держитесь дружно, учитесь хорошо, - и, съев кусочек хлеба, приветливо махнув им рукой, вернулся в комнату готовить пищу своим студентам.

Прожив еще двадцать дней, вернулся домой. Как-то ненароком сын написал:

- Пап, а твой распорядок и график продержались еще полгода после тебя.

-Пришло время и моему сыну отдавать воинский долг Родине. Проводить его в ряды Вооруженных Сил СССР, в спешном порядке улетела мамуля. Хотела забрать документы, чтобы перевести в ТашГУ, ректор наотрез отказался:

- Нет, не отдам. Вернется после службы, доучится и будет работать у нас. У вас талантливый сын. Помог специалистам отремонтировать сложнейшую ЭВМ.

Где-то, через месяц-полтора, мне разрешили оформиться в очередной отпуск. Сомнений не было и мы с супругой по пути на родину, заехали в город Муром. Двинув-шись, по указанному, жильцом города, адресу я в изумлении остановился. За высоким каменным забором, нарядный, красивый средневековый монастырь с блестящими куполами и крестами на них, а моя, толкнув меня с юмором:

- Продрай глаза вояка. Вон КПП ( контрольно пропускной пункт) и дневальный в дверях стоит. Теперь увидел? Пошли.

Стоим. Ждем, пока вызовут сына.

-Минут через десять смотрим, к КПП спешно идет солдат - наш сын. Усмехнув-шись, сказал ей полушутя:

- Ну, какой же он солдат? Смотри, как идет, размахивая руками, по сторонам и форма на нем, трепыхается, - а мать с сияющими глазами пожирала любимого сына. Нежные объятия, слезы радости у матери. Тут быстро выйдя через КПП, подошел высо-кий, стройный майор и с приветливой улыбкой поздоровавшись, сказал:

- Выписал ему увольнительную до утра, устроитесь в местной гостинице. Наверное, в виду взаимной симпатии, разговорились, он внезапно:

- Он у нас учится на курсах связистов. Хотите, я его после окончания направлю к вам в Ташкент? Там у нас есть полк связи,- у моей супруженции полыхнули счастьем глаза, а я, не моргнув глазом, майору:

- Вот видите, стоит мадам. Она же в неделю раза четыре будет бегать в его часть с авоськами. А по субботам, будет клянчить, чтобы по воскресеньям был дома. Нет, это не служба солдата. Лучше отправьте его подальше, к примеру, к земле Франца Иосифа. Пусть познает всю лихость и тяжесть нашей службы, тогда из него выйдет настоящий солдат,- услышав это сын удивленно, глянув на меня, промолчал. Знал, что пререкаться в Армии не положено, тем более стояли два майора. Мать сникла и умоляюще поедала меня глазами. Повернувшись к ней:

- Даже не думай и не мечтай. Куда направят, туда и поедет, - и тепло, расставшись с майором, записав его адрес, мы расстались довольные друг другом. Устроились в гостинице без проблем, так как администратор сказала, что заказали номер по телефону из воинской части. Мать переодела сына и сев рядом с ним прижмурила от радости и счастья глаза. Догадавшись, чья эта забота, я оделся, взял большую дыню, нашел адрес, вручил супруге майора со словами благодарности в его адрес. Наутро, сдав сына дежурному по КПП, уехали в отпуск к родным. Возвращаясь назад, нагруженные продук-тами для нашего солдата, заехали в учебную часть. Майор, выйдя из КПП тепло, поздоро-вавшись с нами, с улыбкой, сказал:

- Учеба закончилась. Три дня назад я его направил не к земле Франца Иосифа, а поближе, в московскую область, под Подольск,- и рассказал, как доехать. Приехав в Подольск и уточнив место дислокации воинской части, выехали из города. Широченная дорога, а по бокам мелькают просеки с таблицами: санаторий, дом отдыха, пансионат, пионерский лагерь:

- Уж не в санаторий ли устроил его наш любезный майор? Так, где же он служит? – с удивлением зыркая по сторонам и, увидев табличку с номером воинской части, догадался, что военных строителей. Как сказал майор, впереди деревенька из десятка домов и в просеке воинская часть та, к которой мы едем. Приехав в деревню Сахарово, устроившись у одинокой женщины, оставили вещи, и пошли пешком по просеке. Метров через семьсот очутились у ворот части. Красивые здания, среди больших деревьев, абсолютная чистота на территории, воздух чистый, свежий, пьянит. Задумчиво созерцая военный городок, неожиданно, ляпнул:

- Вот что значит дыня? Сила!- на что незамедлительная реплика жены:

- Дурачок ты мой! Разве дело в дыне? Просто майор, хороший человек и поняв наше состояние, от души помог нам, на что, я, густо покраснев от стыда:

- Прости меня. Действительно ляпнул глупость. Разве майор за какую-то дыню, уронит честь и достоинство офицера? Никогда!

Жена мне простила. Только представились на КПП, вдруг с визгом тормозов остановился УАЗ. Впереди, рядом с шофером сидел генерал. Повернув в нашу сторону голову, спросил:

- Я правильно определил по выправке? Военный, офицер? Где служите?

- Так точно, майор. Служу во Внутренних войсках в Туркестанском военном округе.

- Значит земляк. Рад. Я тоже там служил. Вы к сыну? Довольны, что попал к нам служить? Как думаете, будет служить?- и с иронией посмотрел на водителя.

- Рад, что у Вас. А служить будет как сын офицера, отлично, - и сидевший сзади полковник, ткнув по шее водителя, спросил:

- Слышал?- тот вжал голову в плечи. Я понял, что водитель сынок какого-то высокого воинского начальника.

-Ждите. Сейчас будет, - сказал генерал и машина урча, въехала в ворота.

Через минут десять подбегает старший лейтенант со словами:

- Вы не родственник генерала или знакомый? – я ответил, что нет. Он, пожав плечами, задумчиво:

- Тогда не пойму. Срочный приказ от него, отпускать в увольнение, пока Вы - родители не уедете, - поспешно:

- Вам куда выписать увольнительную, в Москву или есть куда? Мне дали команду, отпускать его с утра до 18.00, а утром выписать новую, пока вы будете здесь,- тут жена:

- Нет, старший лейтенант. Ни куда не надо выписывать, мы остановились здесь, в деревне.

Старший лейтенант убежал. Вскоре заявился сын, подтянутый, бодрый и мы направились на квартиру. Три дня я его забирал с увольнительной с утра и вечером возвращал в часть. Вернулись домой. довольные. Попал служить в Центр связи Генштаба МО СССР. Две роты одна-связисты, другая рота - хозобслуги. Офицеров и прапорщиков по два-три на солдата роты связи. Жизнь вошла в свое русло: я с утра до ночи на службе, она – со своими больными в больницах. Где-то через месяц, получив письмо читаю:

….. дембеля не раз пытались поднять меня ночью на разборки. Однажды, поймав меня в кухонном наряде втолкнули в комнатушку. Зашел один верзила и нагло начал оскорблять, затем слегка ударил по щеке. Я стерпел. Продолжая оскорблять, нагнулся, чтобы расстегнуть ремень. Тут я не выдержал. Хлесткий удар в челюсть и он, подпрыгнув, шмякнулся на пол. Тут врываются еще трое и увидев лежащего дембеля:

- Ты, оказывается, умеешь драться?- на что я спокойно ответил:

- Да, умею. Я сын офицера, Вот его командирские часы. Вырос в казарме. Ещё раз хоть тронете меня или других молодых солдат, моего призыва, дойду до командира части или изувечу кого-то из вас, - дембеля без слов вышли из кухни.

Я в ответ написал:

- Молодчина! Так держать! Не только себя, защищай, но и честь, достоинство солдата. Позже, когда он заканчивал второй год службы, мать пишет:

- Ты сам теперь дембель. Молодых не обижаешь?- на что он:

- Ты что мамуля, разве можно? Я наоборот их защищаю.

Служба завершена с Почетными грамотами, знаками солдатской доблести. Снова начались студенческие будни.

Перестройка. Тяжелые для народа времена. Связи между республиками рвутся. Не пошлешь ни посылки, ни денежных переводов. Мать в отчаянии, но не долго. Умудрялась отправлять деньги с пассажирами авиарейсов. Разыскала семью, с которой договорилась: живущий родственник отдает Серёже деньги, а мы здесь рассчитываемся сумами. Институт позади. Повсеместно стали вырастать как грибы: фирмы, компании, кооперативы. Мать вылетела к сыну убедиться в его благополучии. Возвратившись:

- В институте остаться не пожелал. Ничего, работает в фирме, делают телевизоры и продают по 450 рублей, каждый. В день собирают по пять, шесть телевизоров. Я сама помогала им делать и собирать детали, потом шепотом:

-Серёжа просил не говорить тебе, что спит на стульях, а по ночам моет полы, чтобы подзаработать. Я промолчал, удивляясь упорству и целеустремленности сына. Вскоре он сам на одном предприятии открыл свою фирму по производству офисной мебели.

В 1999 году, моя Раиса Захаровна, будучи в составе избирательной комиссии, с поручением, поехала в проектный институт. В коридоре столкнулась с симпатичной девушкой и, уточнив, куда идти, пошли рядом, разговорились. Узнав, что та собирается в Ленинград, обрадовано воскликнула:

- А там, мой сын Серёжа! Если согласна, повезешь ему свитер. Договорились. Серёжа звонит:

- Свитер получил, спасибо! Девушка рассорилась и ушла от дяди,- я ему:

- Придумай что нибудь, ведь она твоя землячка, пожалей. Устрой хотя бы к себе на фирму - что и было сделано. Опять звонок первого января:

- 31-го был с друзьями, Олю оставил на фирме, сидела, плакала,- в ответ:

- Мог бы взять с собой, ведь одна в чужом городе встретила Новый год.

Выйдя на пенсию, устроился на работу в министерство местной промышленности, начальником Первого отдела. Поделился радостью с сыном.

- Спасибо сынуля за поздравление. Но когда ты мне сделаешь подарок? Мамуля задолбала, все: дед, да дедушка. Я ей огрызаюсь: какой я тебе дедушка? Я - пионер пенсии. Вот дадите мне внука или внучку, тогда приму сей чин! Тебе уже 32 года. Пора бы и заиметь семью.

Через несколько дней утром рано городской звонок:

- Здравствуйте! Профессор Мельников Леонид Филиппович. Вчера в 12 ночи Ваш сын попросил руку моей дочери,- я, ошеломленно посмотрев на свою половину:

- Кажись, лед тронулся. Наш - то женится на профессорской дочке. Ночью попросил руку его дочки. Она архитектор. Придется знакомиться с будущими сватьями. Приехали сюда, им сыграли свадьбу. Улетели назад в Ленинград. На предприятии новый директор, который в три раза повысил плату за аренду, стал придираться по всяким мелочным вопросам. Сергей разозлившись, рассчитался с рабочими и, махнув рукой на бизнес, оставив все оборудование на заводе, стал работать конструктором на одном из крупных предприятий города. Родился внук Валентин. Привезли и оставили на попечении двух дедов и двух бабулек. Работая днем, с вечера допоздна стали учиться в Университете. Он - на программиста-математика, она там же - на художника- дизайнера. Окончив, успешно получили по второму ромбику ВУЗ. Сватья все распродав, уехали жить к ним. Купив квартиру, приняли российское гражданство. Он мне предлагал купить там особняк и жить вместе, я ему.

- Что Вы профессор. Какие могут быть деньги у честного старого солдата? Живем на пенсию подполковника, старшего преподавателя высшего военного училища,- про себя:

- Уж лучше я буду жить под голубым небом и ярким солнцем Ташкента, чем в сыром, дождливом граде то бишь,- в северной столице.

Прошло время. Внуку 14 лет. Сын работает программистом в крупной Компании, невестка, часто вылетая, строит дома, объекты в городе Самаре. Внук подрос, стал ростом с отца, 185 см. 7 дней назад сын прилетел на похороны своей наилюбимейшей матери, моей очаровательной супруги. Проходя мимо сына, который умывался, я весь объятый горем, невольно взглянув на его мощные плечи, руки набитые мускулами, непроизвольно прошептал:

- Из маленького хулиганчика, двоечника выпестовать такого молодца, настоящего мужчину, человека с большой буквы не так-то просто,- Серёжа обернувшись: - -Что пап, шепчешь?- я, промолчав, пройдя в зал, сел на диван.

Печально глядя на портрет в траурной ленте, горестно прошептал:

- Любимая моя. Мы с тобой не зря прожили жизнь рядом, выпестовав такого сына.

25 сентября 2015г.

гор. Ташкент